Капитанская точка

Хабаровским армейцам осталось в Олимп-ФНЛ провести всего один матч против владикавказской «Алании». Каким получился сезон, что не удалось и кто в этом виноват — об этом мы поговорили с капитаном нашего клуба Дмитрием Барковым.

Пенальти не прошу

— Что случилось в игре с брянским «Динамо»? Почему тебя заменили?

— На первых минутах матча получил сильный удар в колено. Продолжал играть с болевыми ощущениями, вроде силы позволяли, но во втором тайме тренер заметил, что я не доигрываю эпизоды, и принял решение о моей замене.

Сделал МРТ, ничего серьезного нет — ушиб и сильное воспаление. Смогу ли выйти на поле против «Алании», пока неизвестно.

— А вообще тренер как-то предупреждает во время игры, что тебя сейчас заменят?

— Если футболист получает повреждение, тут и так все понятно. В остальных случаях бывает по-разному. Если он видит, что его задания не выполняются тем или иным футболистом в полной мере, то готовит замену. Устал ты или что-то произошло с физическим состоянием — это будет выясняться уже потом. Его задача освежать игру заменами, менять тактическую схему исходя из результата на табло. Поэтому когда меняют, предупреждая об этом или нет, каких-то претензий к справедливости его решений у меня не возникает.

— Ты пришел в команду в начале сезона и как только появился Сергей Юран, у которого ты играл в «Химках», тебя сразу же назначили капитаном. Почему?

— На самом деле мне капитанскую повязку впервые вручили еще при Алексее Поддубском в игре с «Нижним Новгородом». Правда, тот матч пропускал Кирилл Суслов. А потом да, меня назначили капитаном. Но это решение главного тренера и команды, я не могу его обсуждать.

— Когда ты, основной бомбардир команды, пропускал игру в Брянске, вышел Костя Базелюк и забил три мяча. И тебя на какое-то время посадили в запас. Мне Сергей Юран сказал, что разговаривал с тобой по этому поводу.

— Так оно и было. Сергей Николаевич из тех наставников, кто каждое свое решение доводит до игрока индивидуально. Мы находились в гостинице, он подошел ко мне и сказал, что не имеет права усаживать на лавку Костю, который сделал хет-трик. Теперь наступила моя очередь доказывать свои бомбардирские качества. (Смеется.)

— Капитан за пределами поля разговаривает с одноклубниками о дисциплине?

— Каждый и сам знает, что на поле надо вести себя спокойно. Но одно дело говорить об этом в раздевалке. Во время матча эмоции очень часто зашкаливают. Особенно в те моменты, когда счет не в нашу пользу. Эмоции — это нормально, значит, игроки не просто отбывают номер на поле, а хотят добиться победы.

— Ты часто падаешь в штрафной площади соперника, и, скажу честно, со стороны иногда это выглядит слишком картинно.

— Ладно, тебе признаюсь: из десяти падений без контакта с соперником выходит максимум один-два раза. Но в таких случаях приходится падать, чтобы как раз этого контакта избежать, и я никогда не прошу назначить пенальти. Остальные моменты однозначно должны были заканчиваться одиннадцатиметровыми ударами. К сожалению, в ФНЛ нет VAR, и многие спорные ситуации остаются без должного внимания.

— Мне кажется, что с внедрением VAR в премьер-лиге спорных моментов меньше не стало.

— Меньше не стало, но плюсов от системы все-таки больше. Особенно когда речь идет о грубой игре. Футбол стал более динамичным, и у арбитра не всегда есть возможность объективно оценить тот или иной игровой момент. А грубость, на мой взгляд, должна наказываться в любом случае. Если говорить про определение офсайда, то здесь видеопросмотр, наверное, лишний. На самом деле вопрос очень тяжелый: командам, которым VAR помог выиграть, эта система однозначно нравится. А вот те, кто благодаря видеопросмотру очки потеряли, думают иначе.

Если же говорить про ФНЛ, то как раз в спорных моментах с назначением пенальти VAR однозначно бы помогал. Если технологии внедряются в различные виды спорта, то их надо использовать.

— Следишь за событиями, которые разворачиваются вокруг того, кого пустят из ФНЛ в Премьер-лигу?

— Для меня вообще непонятно, почему клубы РПЛ должны решать, кому играть, а кому нет. Есть для этого специальные инстанции, которые следят за соблюдением регламентов – они и должны выносить решение. Давай сейчас мы соберемся и будем обсуждать, кому можно на следующий сезон переходить из ПФЛ. Во всех лигах играют такие же футболисты, которые бьются за повышение в классе, и когда их этого повышения по непонятным причинам лишают, нарушается главный спортивный принцип любого соревнования.

— Тогда как ты относишься к неудавшейся попытке создания Суперлиги?

— Отрицательно. Конечно, если считать, что футбол — это только бизнес, то такое решение понятно. Но ведь это, прежде всего, спорт! Сколько мальчишек играет в футбол и мечтает играть за команду своего города. Зачем делить футбольный мир на избранных и всех остальных? Есть чемпионаты стран, где давно выстроены перемещения команд из дивизиона в дивизион и, поверь, за выступлениями местных клубов следит огромное количество болельщиков.

Из Питера до Таджикистана

— Давай поговорим о тебе. Я правильно понял, что ты пришел в футбол за компанию?

— Да, так получилось, что друг предложил мне ходить вместе с ним в футбольную секцию. Дело было в первом классе. Я подумал, а почему бы и нет? Прошло время, друг с футболом завязал, а я, как видишь, нет.

— А если бы он тебя не позвал?

— Думаю, сам бы пошел, но чуть позже – через год-два. В то время в футбол играли везде – в школах, во дворах, на каждом свободном пятачке. Поэтому рано или поздно, но я бы оказался в футбольной секции.

— Родители не были против?

— Они только за! Я им очень благодарен, что в детстве ездили со мной везде, возили на тренировки, ждали меня. Когда старше стал, уже все сам делал. Потом перешел заниматься в ДЮСШ «Коломяги» на Коломяжском проспекте – там вообще пешком ходил из дома.

— А в какой момент понял, что игра в футбол — это и есть твоя профессия?

— Наверное, лет в восемнадцать, когда заключил свой первый осознанный контракт. К тому моменту я уже учился в университете по специальности «преподаватель физической культуры». Правда, вуз не закончил – к четвертому курсу уже невозможно было совмещать учебу и футбол, а заочного обучения не было. Но я не оставляю надежды все-таки получить высшее образование.

— В восемнадцать лет у тебя и первая татуировка появилась, а сейчас ты один из самых татуированных футболистов «СКА-Хабаровска».

— Как-то все спонтанно получилось. Захотелось сделать татуировку, вроде как некое самоутверждение. А потом стали приходить в голову какие-то идеи, мысли, и не могу удержаться. Последнюю сделал в честь жены и ребенка.

— Знаешь, когда я в армии сделал себе небольшую татуировку, командир роты внес ее описание в мое личное дело в графу «Особые приметы». Сказал, что помогает при опознании тела. Ты свои татуировки никуда не записываешь?

— Я о таком никогда не думал. (Смеется.) Нет, не записываю и надеюсь, что в жизни такой список не пригодится. Но места еще достаточно!

— Итак, твой первый контракт…

— Я его заключил с командой второй лиги «Карелия» из Петрозаводска. Там тренером был Адьям Кабирович Кузяев, играл его сын Далер, который недавно стал чемпионом России в составе «Зенита». Мы с ним до сих пор общаемся, но в основном в интернете. А вот с отцом его созваниваемся каждую неделю – он для меня очень близкий человек и первый профессиональный тренер.

— А затем ты каким-то образом оказался в Эстонии...

— К сожалению, воспитанникам футбольных школ Москвы и Санкт-Петербурга очень тяжело попасть в профессиональный клуб по месту жительства. После «Карелии» выступал за команду «Калуга», где в какой-то момент просто перестали платить деньги, и я разорвал контракт. Но время дозаявки в России уже закончилось и у меня было два варианта: просто тренироваться с каким-нибудь клубом или уехать туда, где в тебе заинтересованы. Я выбрал второй и отправился в Эстонию в клуб «Нарва Транс».

Я никогда не жалею о своих решениях — футболист должен играть в футбол. Не понимаю тех игроков, которые ждут выгодных контрактов. Если ты не выходишь на поле, то просто пропадаешь из виду. Не знаю ни одного случая, чтобы в команду пригласили футболиста, который бы тренировался самостоятельно на стадионе возле дома.

— Затем тебя позвали в Таджикистан. Это правда, что там плевались с трибун и кидались разными предметами?

— Такое на самом деле было, но всего лишь раз, когда в нас летели бутылки и камни. А в целом мне понравилось играть в «Истиклоле» — они сейчас стали чемпионами Таджикистана и выступают в престижном турнире Лига чемпионов Азии. Нам там очень понравилось, даже не хотели уезжать – фрукты, овощи…

— …и плюс пятьдесят на улице.

— В основном тридцать пять — сорок. Пятьдесят на моей памяти было лишь однажды: мы играли на стадионе, на котором нет освещения, поэтому матчи проводились днем. Я один тайм отыграл и чуть не умер.

Редкие встречи с семьей

— Как на тебя вышли «Химки»?

— Да как всегда — позвонили и пригласили на просмотр. В жизни футболистов все обыденно. Я тогда уже снова поиграл в Эстонии, и после звонка пришлось выбирать – опять Таджикистан или «Химки». Если честно, уже хотелось поиграть в России.

— Будучи игроком «Химок», ты в интервью говорил, что самый тяжелый выезд был у тебя в Хабаровск.

— Если ты о том, думал ли я, что скоро окажусь здесь, то, конечно, нет. Руководство хабаровского клуба общалось с моим агентом, а в «Химках» начались какие-то непонятные действия: то мы остаемся в Премьер-лиге, то не остаемся. У меня контракт заканчивается, а в клубе полностью меняется руководство. И никто с тобой даже не говорит на тему продления договорных отношений. В очередной раз пришлось принимать решение, и я выбрал Хабаровск.

— Наверное, не самое лучшее решение, учитывая, что семья не захотела поехать за тобой?

— Семья-то хочет, но не может! Когда ребенок наш ходил в детский сад, мы спокойно ездили везде вместе. Сейчас дочка во втором классе, и мы на семейном совете приняли решение, что не будем ее дергать из школы в школу, из города в город. Во-первых, друзья у нее появились, во-вторых, программа обучения, в-третьих, никто не знает, куда меня судьба забросит завтра. Такова профессия футболиста, у нее есть не только положительные стороны.

— А какой выезд сейчас для тебя самый тяжелый?

— Самые сложные я пропустил. Команда на игры с «Чайкой» и брянским «Динамо» добиралась без меня.

— Так вот зачем ты получаешь желтые карточки…

— Уверяю, никакого моего умысла здесь нет. Так скажу: из Хабаровска любой выезд тяжелый. Хоть через Москву, хоть через Новосибирск. Конечно, все говорят, что привыкнуть к постоянной смене часовых поясов легко, но вот только организм с таким утверждением не соглашается.

— Возвращаясь к семье: как часто удавалось встретиться с родными в течение сезона?

— Давай посчитаем. Когда я уехал в Хабаровск, месяца три точно не виделись. Потом на две игры ездили в Москву, и они туда приезжали — провели вместе три дня. Затем прилетали ко мне на две недели. Наступила зима, мы уехали на сборы, семья была со мной в Турции семь дней. И потом снова Москва, где нам дали два дня выходных. Вот и все.

— Если матч с «Аланией» тебе суждено пропустить, уедешь домой раньше всех?

— Если я буду готов физически и повреждение свое вылечу, то, конечно, буду играть. Ни на какие ухищрения ради быстрейшей встречи с семьей не пойду.