18 мгновений войны

Штурмовики не выглядят как герои кинобоевиков. По виду они обычные пехотинцы с заурядной снарягой и усталым, но внимательным взглядом. Зато любой из опытных бойцов этого профиля прошёл столько, что событий хватит не на одну остросюжетную киноленту. Со смертью они на ты, но при этом любят жизнь.

Карелу 22 года, два из которых он провёл на СВО в составе группировки войск «Восток». Участвовал в 18 штурмовых операциях, получил несколько ранений, государственные награды и вырос от рядового стрелка до заместителя командира подразделения. Здесь же, за лентой, сыграл свадьбу с любимой девушкой. 

Дорога на фронт 

До войны Карел отслужил по призыву и работал по гражданской специальности. Реальную обстановку в окопах по ряду причин он знал хорошо и всё-таки принял решение вернуться в ряды Вооружённых Сил РФ.

- До войны я учился на электрогазосварщика, успел по этой же специальности поработать. Потом решил, что надо идти сюда, помогать.

Семье Карел о своём решении не сказал. Лишь когда уже начал активную боевую подготовку на полигоне, начал постепенно к этому известию готовить родных. О фронтовом будущем сына родители узнали непосредственно перед отправкой. Тогда парень был ещё не женат, ячейку общества они с избранницей создали спустя полтора года.

- Знакомы с ней были давно, просто общались. Переписывались, пока я был здесь. Через год, в отпуске, мы уже проводили время вместе, а в ноябре прошлого года она приехала ко мне, когда лечился в госпитале. И мы поженились. 

Первый штурм 

С момента подписания контракта Карел ни разу не менял подразделения. Один и тот же батальон, одна и та же рота cахалинского мотострелкового соединения.

Первый бой случился весной 2023 года на южно-донецком оперативном направлении, к северу от Владимировки. ВСУ предприняли накат по вечерним сумеркам, но подразделение его отбило. После неудавшегося штурма противник в течение полутора часов вёл по позициям артиллерийский и миномётный огонь, работая как по квадратам, так и по обнаруженным целям. Бойцы не могли никуда сдвинуться с занимаемых точек весь обстрел. В тот день Карел получил своё первое ранение. Далее была обычная для «трёхсотого» схема: эвакуация, лечение, реабилитация и возвращение в строй.

Наступательные действия наших сил после затяжной обороны на том участке начались весной прошлого года. Первый штурм завершился успехом, однако группа закрепления долго не могла подойти, чтобы сменить осуществивших захват позиций бойцов.

- На лесополку заехали спокойно, были обстрелы, дроны, но всё нормально. Выбили врагов с позиций и началось «веселье». «Птички» над головой без остановки висели, по шесть-семь одновременно! Стволка бьёт, миномёты работают, FPV пытаются залететь. Ни сдвинуться не можем, ни сделать ничего.

Сразу после штурма бойцы пошли забрать с «мотолыги» (гусеничный тягач МТ-ЛБ. - Прим. авт.) воду, продукты, снаряжение и свои вещи. Весь груз не брали, так как техника должна была остаться на точке высадки - в округе не было укрытий и она становилась перевалочной базой. Под сбросами штурмовики сумели забрать свои рюкзаки, а дальше произошло загадочное событие, объяснения которому нет и по сей день.

- Зачистку закончили, пошли забирать вещи с «мотолыги». Там уже и наблюдатели вражеские висят, и сбросники прилетели. Прорвались, рюкзаки вытащили, занесли в блиндаж. А потом она чудным образом поехала. Причём в сторону украинцев. Слышим - двигатель завёлся. А механ-то с нами сидит! Поползла, правда, на одной передаче, без переключений.

До вражеских позиций тягач не доехал. По пути МТ-ЛБ наехал на противотанковые мины и взорвался. Вместе с «металлом» были уничтожены запасы штурмовиков - вода, еда и всё, что находилось внутри. Включая умозрительного диверсанта. Умозрительного - потому что машина стояла в открытом поле, в 150 метрах от парней. За подходами к точке внимательно наблюдали разведчики, уничтожившие тройку вэсэушников в лесополосе, примыкающей к занятой. Кроме того, мимо «мотолыги» откатывались наши «трёхсотые» и подкрасться незамеченным никто бы не смог.

Штурмовики на тот момент свою задачу выполнили, опорник был захвачен и зачищен. Однако группа закрепления сменить их не могла - подход был под огневым контролем противника. На точке парням пришлось провести более недели без устойчивых поставок еды и воды с частыми обстрелами и постоянным дежурством дронов.

- Держались стиснув зубы. Иногда из соседней роты парни мимо проходили на другую точку, нам чего-то закидывали, но они прежде всего своим тащили. В ход шли салфетки влажные, отжимали из них жидкость. Канал снабжения по воздуху удалось организовать, только когда мы уже откатились.

На второй день при попытке вытащить из укрытия тело погибшего Гранаты, сбросом ранило в ноги Карела и Чёрного. Они сохранили боеспособность и продолжили держать позицию. Когда обстановка позволила зайти группе закрепления, парни вышли последними из всего подразделения, добравшись до «ноля» без потерь, хоть и не все сразу.

- Выходили ночью. Должны были втроём идти: я, Борода и Чёрный. Долго ждали, пока «птичка» уйдёт, чтобы хотя бы начать движение через поле, пока противник не видит. Наступил такой момент, но Чёрный решил остаться, ну а мы выбежали.

Карел с Бородой прибыли в ПВД без приключений, у Чёрного этот путь занял сутки. Велось постоянное наблюдение противником с воздуха, возможности передвигаться не было. Почти 12 часов боец пролежал под кустом, где укрылся от очередного коптера.

- Он там лежал, не шевелился. «Птицы» не уходили. А когда он пошёл, оказалось, что в десяти метрах от куста был блиндаж. То есть мог спокойно сидеть в безопасности, а лежал под кустом. Такой вот случай. 

Боевые будни 

После первого штурма бойцы месяц готовились к новым боевым задачам, работая над ошибками и переводя умения в навыки. В самые горячие моменты на полигоне бывали всего по нескольку дней, остальное время - боевая работа.

Одну из позиций противника, расположенную за дорогой Угледар - Константиновка, брали почти неделю.

- Там гнездо было пулемётное. Уже и так пробуем, и так - ни в какую. Миномёты наши туда насыпали, мы тактику меняли несколько раз - вообще ноль эффекта. Я туда МОН-200 подтащил, поставил, взорвал. Пулемёт опять работать начал, как мы двигаться стали. МОН-90 взорвал, опять то же самое. Потом меня «затрёхсотило», новую МОНку другой человек ставил, и снова пулемёт работает. Вообще не понимали, что там такое.

Когда Карел был эвакуирован, началось наступление соседних подразделений. И штурмовикам удалось незаметно высадиться с бронемашины на другой стороне лесополосы, чтобы покончить с надоевшим гнездом.

- Парни на «тихих лапах» дошли и всё зачистили. Оказалось, там был пулемёт на станке, который управлялся дистанционно, представляешь? То есть там были люди, они копали и меняли ленты, но пулемётом управляли извне, наблюдая за нами с камеры. 

Преодолевая страх 

При штурме опорников Карел не раз уничтожал врагов, находившихся в нескольких метрах от него. Воин уверен, что рукопашная схватка - это лотерея, и нужно максимально использовать имеющееся огнестрельное оружие.

- Только автоматом, - убеждён он. - Потому что рядом ещё кто-то может быть. Ну, вот пошёл ты «в ножи», а из-за угла или из норы выполз ещё один и в спину тебя сделал. А автомат - верная победа.

Несмотря на опыт прямого огневого контакта с противником, без страха у Карела не обходится ни одна БЗ. Однажды в накате на очередную лесополку это чувство не поддавалось контролю, и он не мог идти к точке, где его группа должна была поддержать другую.

- Мы тогда не на технике заезжали, а пешком прошли, заблаговременно добрались. Мозгом понимаю, что там пацаны сидят, ждут помощи, а ноги буквально не идут. Нас от группы осталось трое, остальных ранило на подходе. По-любому надо идти. Как справился? Не знаю. Не справился. Просто представил себя на их месте, понял, что могу сам в схожей ситуации оказаться и такой же точно, как я, скованный страхом, наперекор инстинкту самосохранения до меня доберётся и поможет. Вот я и пошёл. Добрались, помогли.

Подавить страх без нужной сильной мотивации не получается. Это чувство пропадает, когда осознаёшь, что есть путь только вперёд.

- Если двигаешься, мысли совсем о другом. Да, ты можешь долго идти - там пересидишь, там переждёшь, но главное, что ты занят движением к цели. Быстрее сделаешь - быстрее вернёшься, это помогает всегда.

Самым сложным этапом штурма боец считает путь до позиции. Движение группы осуществляется в одиночку либо двойками, и вражеский наблюдатель рано или поздно их замечает, начинается обстрел. Поэтому до точки, откуда начинается штурм, ты можешь и не дойти.

- Уже когда бой - там всё просто, машинально делается. Наши занятия на полигоне даром не проходят, действия «на автомате» выполняешь. Передвижение, перезарядка... Потом, когда опорник забрали, всё зачистили, тоже трудный этап: дождаться группу закрепления, которая тебя сменит. Да, мы здесь врага зачистили, но его артиллерия и «птички» продолжают работать как по нам, так и по тем, кто подойти старается.

Некоторое успокоение наступает, когда на откате отходишь от точки на километр, говорит Карел. Да, ты продолжаешь слушать «птиц», смотришь под ноги, но опасность уже не так остро чувствуется. 

Международные контакты 

Первый раз в ближнем бою с иностранными наёмниками Карел побывал почти сразу после прибытия на передок. Позиции к северу от Владимировки были атакованы, вражеской ДРГ в сумерках - это самое сложное для наблюдения время. Но стоящий на посту боец вовремя заметил диверсантов и завязался стрелковый бой.

- Слышали их разговоры между собой, потом они ещё и нам пытались на русском кричать. Мол, сдавайтесь, хана вам (только матом). Маты, кстати, как у нас, только исковерканные немного. Их заметил наш пулемётчик, открыл огонь. Мы все быстро заняли позиции, начали отстреливаться. Они покричали-покричали, и, кто живым остался, поползли назад. Как отползли на безопасное расстояние, наша арта по ним отработала. Тех, кто и там выжил, мы в ночники искали, добивали. Только двое или трое из них сбежали…

В другой раз Карел обнаружил на одной из захваченных позиций следы наёмников - деньги одной из стран Карибского бассейна. Это была неожиданная находка, поэтому и запомнилась штурмовику.

В его подразделении о наёмниках знают, сталкивались с ними в бою не раз. Если перед штурмом доводят разведданные о присутствии забугорных ландскнехтов, наши воины принимают это к сведению - некоторые различия в тактике действий с ВСУ всё-таки имеются.

- Иностранцы в стрелковом бою работают более слаженно, чем украинцы. Когда мы давим, украинцы либо бегут сразу, либо просто до последнего отстреливаются каждый со своей огневой точки. Те же американцы постоянно общаются в бою, слышно: там лево берите, там центр, двое туда и так далее. Они тактически более грамотные, чем вэсэушники в массе. Учитываем это и бьём всех в итоге.

В международном разделе фронтовых историй Карела не обошлось без курьёза. Командир подразделения с позывным «Живой» дал команду расчёту АГС пристреляться по точке, на которую мог прибыть личный состав противника. Простая пристрелка превратилась в результативную стрельбу.

- Мы метрах в трёхстах от той точки были. Началась пристрелка, падают два ВОГа наших туда. Ну пристрелка и пристрелка - обычное дело. Тут слышим крики на английском языке. Внятной лексики мало было, больше криков, да и у нас лингвисты в группе отсутствовали, но то, что у них появились двое «двухсотых» и один «трёхсотый», мы разобрать сумели. Особенно забавно, что ту точку одна наша группа уже проходила ранее, и так получилось, столкнулась там с американцами. В тот раз к ним тихо подошли и гранатами забросали. А АГС просто пристреливали, никто не знал, что снова туда заокеанские «гости» удачно заскочили. 

Один бой - три ранения 

На полигоне ближайшая БЗ Карела не беспокоит. Напряжение возникает по прибытии в ПВД, откуда группа выезжает на точку старта.

- Когда понимаешь, что уже на задачу выезжать, то ловишь какое-то непонятное ощущение. Посидишь, подумаешь, и опять всё нормально: сейчас съездим, быстренько там всё сделаем и обратно откатимся. Так за пятнадцать - двадцать минут отпускает меня и выхожу уже со спокойной душой.

На свою крайнюю к моменту нашей беседы боевую задачу Карел выходил без особого беспокойства, хотя заезжали на технике. Ранее он видел, как FPV пытается залететь в десантное отделение, и осознавал степень риска. К тому же расстояние в этот раз было больше, чем на прежних подобных заходах. Тем не менее был достаточно спокоен.

- Там ещё в округе несколько деревень были. То есть точно по нам будут работать сильно и арта, и миномёты, и «птицы». Каким-то странным образом я знал, что именно на этой БЗ что-то со мной случится. Но всё равно спокойно на душе было.

После штурма Карел с Железным заняли блиндаж, чтобы укрыться от обстрела и дождаться группу закрепления. Камикадзе прилетел прямо в укрытие, парней спасли трубы, которые были сверху, но в колено осколок всё равно попал. Когда получили команду на откат, вышли наверх и немного отошли назад по лесополке. Листва ещё не вся опала и немного скрывала от вражеских наблюдателей. Когда воинов всё-таки обнаружили, прилетел сброс.

- Мы как раз у дерева были. Смотрю на дрон и вижу, что граната падает. Крикнул Железному, чтобы отпрыгивал в сторону. Мы успели, но осколками посекло. Голова кружится, сознание теряю. Лежим под кустами оба, ждём. По рации сказали, что можно уходить, мы пошли дальше.

В следующей лесополке должны были находиться люди, но парни никого не встретили. Здесь их снова начал преследовать дрон со сбросом. После характерного звука они успели заскочить в лесополосу, и в этот раз никого взрывом не зацепило. Тогда штурмовики открыли огонь по «птице», заставив её улететь. Нужно было продолжать движение, пока не прилетела следующая.

- Там был прогал - метров триста. От лесополки до лесополки. Последний открытый участок на нашем пути, который надо было как-то проскочить. Тут к нам снова прилетел сброс, а мы уже на «открытке». Поднял голову и смотрю за ней, чтоб понять, когда сброс будет. И иду. Когда всё-таки посмотрел под ноги - там всё поле в минах было! Каким-то чудом ничего не зацепили.

Сброс с «птицы» произошёл на расстоянии от «двойки». Напарники поняли, что нужно ловить момент, пока не прилетела новая, и побежали вперёд. За спиной раздался взрыв.

- Я так и не понял, что это был за взрыв. Меня снова, в третий раз, ранило. Проходит пара секунд, и взрыв уже за спиной Железного. Его тоже ранило, сломало ногу. На адреналине он смог сам добраться до лесополосы. Я его подбадривал: мол, там люди уже, нас оттуда заберут, чуть-чуть осталось. Сам теку весь, ноги как дуршлаг, но артерии не задеты, поэтому не перетягивал. В общем, кое-как доползли.

К тому моменту у Железного прошёл болевой шок и дальше двигаться он не мог. Карел замаскировал товарища ветками и отправился за подмогой. Когда оба оказались в блиндаже, сделали перевязку и переночевали. Железного поутру вынесли на носилках, а Карел тихим шагом выбрался сам. 

Разлука сложнее боя 

Разлука с близкими Карелу даётся тяжелее боевых задач:

- Ты год находишься здесь, а потом всего двадцать дней с ними. Это самое тяжёлое.

К остальному воин привык. Занятия на полигоне давались тяжело только вначале, потом втянулся, понял, что всё это пригодится в бою - навыки помогут остаться живым.

- На полигоне мы постоянно отрабатывали передвижения по окопу, работу в парах, перезарядку… всё это пригодилось. Когда окоп узкий, например, грамотно подстраховать напарника без подготовки ты не сможешь. На занятиях мы всё доводим до автоматизма, и в бою работает уже мышечная память.

За время на фронте Карел научился ценить то, что раньше считал мелочами, и лучше понимать людей.

- Когда долго здесь находишься, человека понимаешь без слов. Буквально по взгляду. Посмотрел в глаза, и уже всё понял, что хотел. Такая вот скрытая ранее способность появилась.

Мечтает Карел о том же, о чём и большинство наших воинов, находящихся на первой линии: поскорее добыть победу и вернуться домой.

- Другого мне не надо. Остальное есть. А чего нет - сделаю. Это я тоже здесь понял, что мне практически всё по силам. На гражданке - точно всё. Главное, с умом к решению задачи подойти.