Хорошо выполнять любую работу

Герой нашего материала Иван в специальной военной операции участвовал с первых дней её проведения. Служил в разведке на Харьковском, Киевском направлениях, в ДНР. Сейчас он комиссован, проходит реабилитацию после тяжёлого ранения. 

Из семьи офицеров 

Службу Иван начинал на Тихоокеанском флоте. Сначала по призыву, а позднее, не раздумывая, подписал контракт с Минобороны России, потому что с детства хотел стать офицером, как дед и отец.

– У меня очень положительное отношение к службе, не только военной. Отец – подполковник МВД, сейчас на пенсии, мама работает в госпитале. По отцовской линии все предки служили, прадеды участвовали в Великой Отечественной войне. Дед был старшим мичманом, – рассказывает Иван.

От мечты по окончании школы поступить в военное училище пришлось отказаться после полученной на соревнованиях травмы. Иван поступил в гражданский вуз, но учёба показалась неинтересной, и вчерашний студент с радостью получил повестку в армию. Служить довелось в отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригаде. После увольнения в запас пытался поступить в Тихоокеанское высшее военно-морское училище имени С.О. Макарова, но не повезло: оказался 16-м в списке, а мест для абитуриентов было 15. В ожидании следующей приёмной кампании в вузе подписал контракт и попал на флот. Служил в звании матроса на одном из кораблей, а однажды на тренировке по смешанным единоборствам познакомился с командиром группы спецназа ТОФ и позже перевёлся к ним. Прошёл путь от минёра, снайпера до старшего разведчика. 

Учения в Белоруссии 

Слухи о приближающихся крупных учениях вдали от дома ходили среди военнослужащих ещё за несколько месяцев до февраля 2022 года. Но никто не мог и предположить, что их ждёт впереди.

– Нас начали собирать где-то в декабре, сказали готовиться к командировке. Мы думали, будут учения, ждали приказа, но отметили Новый год, а нас так никуда и не отправили. Только после каникул поступил приказ собираться. Мы почти 20 суток ехали в поезде, доехали до Белоруссии, разгрузились. Жили в палатках где-то на берегу Припяти. Через месяц поступил приказ грузиться на машины, прошёл новый слух, что отправляют домой. Но объявили, что началась спецоперация, – вспоминает Иван.

Российские военнослужащие, по словам нашего героя, до последнего не верили, что придётся сражаться с войсками Украины.

– Украинцы-то вроде свои, я сам родился в Винницкой области. Когда был ещё маленьким, мы переехали на Дальний Восток, но с оставшейся там роднёй продолжали общаться. Мой дядя до 2014 года ездил в гости в Винницкую область. Родственники и знакомые тогда ещё нормально общались. Всё изменилось после 2014 года. Все резко перестали с нами общаться. Даже моей маме высказывали, что её сын, то есть я, служит в армии врага, хотя я тогда был солдатом-срочником, – рассказывает Иван. – А люди-то везде одинаковые. Это я понял сразу, во время допросов первых пленных. Сидит перед тобой человек, говорит, как и ты, по-русски, может быть, с небольшим акцентом, так и мои родственники с таким же акцентом говорили. Когда общаешься с человеком, оказывается, что у него и проблемы те же самые. 

На киевском и харьковском направлениях 

Первые боевые задачи подразделение, в котором служил Иван, выполняло на Киевском направлении, затем на Харьковском, после – в ДНР. Везде разведчикам приходилось первыми заходить в населённые пункты, доводилось и общаться с местными.

– У людей были серьёзные проблемы с продовольствием. Гуманитарную помощь привозила только наша страна. С той стороны ничего не передавали даже в харьковской области. В домах не было света, мы протягивали нашу электросеть. Телефоны пытались настроить, чтобы люди могли общаться. Однажды на харьковском направлении, помню, ехали в сторону небольшого городка и услышали взрывы. Оказывается, противник увидел, что приехал наш гуманитарный конвой, начал раздавать людям продукты, и стали обстреливать. Мы приехали как раз после обстрела. К нам бежала женщина и кричала, что срочно нужна помощь. Мы подбежали и увидели двух раненых людей. Перевязали их, вывезли в больницу, – вспоминает Иван. 

Боевые будни 

Иван удостоен ордена Мужества, Георгиевского Креста IV степени, медалей «За воинскую доблесть», «За боевые отличия», «За участие в СВО». Ответить на вопрос, чем заслужил награды, герой не смог.

– Я думаю, в совокупности: за работу по уничтожению техники и огневых точек противника, за точные разведданные. Мы с парнями отработали хорошо: техники много уничтожили, вскрыли много мест, откуда наносили удары по нашим войскам. Где-то людей помогали вытаскивать. Эту работу выполнял практически каждый. Я даже не знаю, что особенного сделал лично. Вот, помню, при мне парня награждали, мобилизованного. Он подбил вертолёт из переносного зенитного ракетного комплекса. У нас в части никогда не было такого вооружения, мы с ним никогда не работали, а тут прилетел вертолёт и начал обстреливать нас. Мобилизованный из группы ПЗРК выстрелил и сбил его, – рассказывает Иван.

Сейчас он вспоминает много смешных, по его словам, ситуаций, в которые попадал в первые недели участия в СВО.

– Мы только заехали, закрепились на определённом месте, стояли рядом с пехотой в лесополосе. Через поле была ещё одна лесополоса, там стояли «Ураганы». Я ни разу не слышал, как они стреляют, и в первую же ночь проснулся от грохота и увидел, что всё вокруг в огне. Начинаю орать. Пацаны подрываются. Я одной рукой одного к земле прижимаю, другой второго. У всех паника была. Тут ко мне подбежал парнишка, который на охране стоял, говорит: «Ваня, успокойся, это свои лупят!» Так я узнал, как стреляют РСЗО, они от нас метрах в пятистах стояли, – вспоминает Иван. – Потом уже как-то пообтёрся, привык, ко многому стал проще относиться. Была ещё одна смешная ситуация в Донецке. Мы проходили обучение, жили в центре города. Я захотел прогуляться, надел большие наушники и пошёл в парк. А в городе люди настолько привычные к взрывам, как будто даже не реагируют, в кафе сидят, я и шёл спокойно. Попытался зайти в магазин, а он закрывался раньше обычного. Я говорю: «До семи же работаете!» Мне отвечают: «Да там бомбят!» Ребята мне позвонили. Говорят: «Ты о чём думаешь? Иди обратно!» Оказалось, обстреливали детский садик, который был метрах в двухстах от дома, где мы жили, а я в своих наушниках ничего не слышал. 

Ранение и восстановление 

Тяжёлое ранение Иван получил, когда пытался эвакуировать раненого. Звук подлетающего дрона услышал в последний момент и успел лишь немного отскочить в сторону. Избежать прямого попадания удалось, но серьёзно пострадал от осколков.

– Я, наверное, был в полёте в тот момент, когда меня, скажем так, ужалило. Помню, как прыгал, дальше – провал. Когда очнулся, плохо видел, в ушах звенело, но было такое ощущение, что всё нормально. Боли как таковой не чувствовал, просто жар сильный по телу и рука онемела, – вспоминает Иван. – Парнишка второй, к сожалению, погиб. Парень молодой был, очень жалко. Я с его отцом общаюсь до сих пор. Мужик очень хороший, всегда нам помогал.

Потом сослуживцы рассказали Ивану, что на поле боя он пытался встать, опираясь на практически оторванную руку, уползал со сломанной ногой. После этого была эвакуация, лечение в госпиталях Севастополя и Москвы. Страх потери зрения и ампутации конечностей, подступающее отчаяние.

– Сначала вообще не хотел разговаривать, лежал, как тряпка, страдал. Во-первых, у меня лицо всё было покоцанное, волосы обгорели, язык пробило чем-то. Руки нет, нога сломана, спицы торчат, кисть второй руки в лангете – перелом. Целой была только правая нога. В Москве начал приходить в себя, – вспоминает Иван.

Справляться помогали сослуживцы и любимая жена, которая сразу же прилетела в Москву и провела с мужем в госпитале самые тяжёлые первые месяцы после ранения.

– Моя мама в госпитале в Хабаровске работает. Она моей жене сказала: «Алина, не страдай там, не надо вместе сидеть и реветь. Приедешь, пытайся его поднимать, чтобы потихоньку двигаться начинал». Жена меня и заставляла есть, двигаться, разрабатывать мышцы. Она барбер, привезла с собой инструменты, чему волонтёры из госпиталя очень обрадовались. Попросили помочь, потому что многие раненые, пока лечились, обросли. Алина перестригла весь госпиталь, – вспоминает Иван.

Через год лечения Иван прилетел в Хабаровск. Освоил протез руки. Раненая нога по-прежнему требует лечения, его он получает в 301-м клиническом госпитале Минобороны России.

– Спасибо большое нашим хирургам. У меня сложная проблема, тяжело срастаются переломы. Я однажды потерял терпение и просил ампутировать ногу. Так и сказал, что лучше ещё один протез сделаю и буду уже ходить! Но заведующий отделением травматологии Владимир Сергеевич Борисенко сказал: «Ты что? Пальцами пошевели. Чувствуешь ногу? Глупости не говори. Нормально всё заживёт».

По военной службе Иван скучает, как и по сослуживцам. Признаётся, что нелегко было адаптироваться к мирной жизни.

– Общаться с гражданскими друзьями тяжело. Кто не служил, меня не понимает. Сначала мои рассказы были им интересны, но потом стали казаться однообразными. Кто-то даже сказал, что я в армии деградировал. Хотя это неправда. Чтобы выполнять эту работу, надо постоянно учиться. Медикам сколько нужно знать! Инженерам – химию, физику изучать. Снайперам необходима математика. Просто наши знания иногда узконаправлены, – рассказывает Иван.

После демобилизации Иван продолжает жить, работать, занимается адаптивными видами спорта. Получил служебную квартиру, в Хабаровск переехала любимая семья. Поддерживают новые сослуживцы и координаторы фонда «Защитники Отечества». Герой нашел себя и в мирной жизни.