Мы просто дарим эмоции

Сегодня гость нашей рубрики ― художественный руководитель ансамбля камерной музыки «Глория» Юлия Николаева.

Нельзя совершить ошибку

― Недавно коллектив отпраздновал свое тридцатилетие. Какой «Глория» является сейчас?

― Мы востребованный ансамбль, и это, пожалуй, самое главное. Долгое время «Глория» была коллективом для совместителей, а сейчас ― это штатная единица краевой филармонии, которая дает по десять концертов в месяц. Мы можем играть любые программы.

Например, до сих пор исполняем очень сложные для квинтета «Времена года» Вивальди. Никто в России больше впятером это не играет. Для нас «Времена года» своего рода ежегодная проверка. Но мы также создаем и что-то новое. Проблема в том, что очень мало композиторов писали и пишут музыку для квинтетов.

― Может, надо просто выгнать музыканта, играющего на фортепиано?

― Я просто сама стала писать аранжировки. Это дало возможность исполнять ту музыку, которую хочет слышать зритель. Были опасения, что люди не поймут, но эксперименты показали, что мы на правильном пути. Как говорит очень популярный скрипач Дэвид Гаррет: «Моя миссия ― не просто исполнять музыку, а расширять границы музыки».

― Одной из самых шумных в прямом и переносном смысле программ стало совместное выступление ансамбля «Глория» и рок-группы The Starkillers.

― С ними я познакомилась на предматчевом шоу в «Платинум Арене». Предложила их руководителю Денису Киму попробовать сделать что-то совместное. Но The Starkillers ― группа с поклонниками по всей стране, которая работает по такому гастрольному графику, что вклиниться в него очень сложно.

Нам нельзя было совершить ошибку. Потому что в одном зале собрались и любители рока, и поклонники классики. И надо было играть так, чтобы все понимали ― это музыка, которая не делится на стили. Меня радует, что на эту программу люди до сих пор ходят.

― Приходилось слышать мнение, что исполнение классическими коллективами поп- или рок-композиций ― это потчевание зрителя фаст-фудом. А камерные ансамбли должны в первую очередь прививать высокое и духовное.

― А кто сказал, что, исполняя композиции групп Nirvana или Metallica, мы опускаемся? Это великие группы, которые завоевали своей музыкой такой же авторитет, как Бетховен или Моцарт. Они сложны в исполнении, они дарят зрителю эмоции.

Если зритель приходит на концерт камерного коллектива, но кричит «Браво!» после исполнения композиции группы «Король и Шут», значит, мы сыграли профессионально и сумели дать эмоции. Зритель ― это показатель правильности выбора репертуара. Если он ходит на концерты, значит, ты угадал.

― Как появляются в репертуаре такие композиции?

― По-разному. Вот, например, программа «Музыка из саундтреков». Мы в качестве эксперимента сыграли композицию из фильма «Пираты Карибского моря». Пришел сын нашей пианистки Юлии Даниловой и спросил: «А почему не играете «Звездные войны?» Распечатали ноты, расписали на коллектив, сыграли. Потом кто-то предложил «Титаник». Так и появляются композиции будущей программы, которой потом остается только придумать название.

― Я говорю тебе огромное спасибо за Adiemus Карла Дженкинса. Очень мощная вещь в исполнении симфонического оркестра. Ты не боялась ее переписывать на квинтет?

― Страха не было, была ответственность. У нас к тому времени уже появились хорошие микрофоны и звукорежиссер, который из одной виолончели сделал тридцать. Конечно, массовостью мы никогда не перекроем симфонический оркестр. А по звуку можем. Вот сидит вторая скрипка Оля Текшина, вся обвешанная микрофонами, и если она вдруг где-нибудь ошибется, то услышат все 350 человек в зале. Это очень тяжело психологически. Микрофоны со всех сторон, снимаются абсолютно все звуки, даже когда я делаю глубокий вдох.

Конечно, вокальная студия «Тополек» нам очень помогла в исполнении этого произведения Дженкинса, которое прозвучало в Хабаровске впервые.

Музыка – это спорт

― Во сколько лет начала играть на скрипке?

― В семь лет. Случилось это в Уссурийске. Так как мой папа военный, приходилось много переезжать. Сама я родилась в Германии, в Потсдаме. Затем мы перебрались в Уссурийск, где пошла в школу. Мне в этом году прислали фотографию моей первой учительницы по скрипке, ее ученик выступал на всероссийском конкурсе скрипачей и занял второе место. Если смотреть по городам, то первым была Москва, затем Уссурийск и потом Санкт-Петербург.

― Отец был военным дирижером, и брат стал военным дирижером. Мама была скрипачкой, и дочь стала скрипачкой. Получается, что у вас вообще не было выбора?

― Выбор был, но только между инструментами. Это папа хотел, чтобы я стала скрипачкой. А мама была против, она понимала, какая для этого нужна дисциплина. Скрипка ― это как гимнастика, если не будешь тренироваться каждый день, то ничего не выйдет.

― Но ведь любой струнный инструмент ― это кровь на подушечках пальцев, а затем мозоли. Терпела?

― Больно, конечно, но все терпят. Любое дело – это боль. Что касается игры на скрипке, то тут еще положение тела противоестественное. Поэтому у скрипачей постоянно проблемы с крестцовым отделом. И каждый день ты сидишь по четыре часа в одном и том же положении – это непросто. Попробуй просто посидеть и подержать руку вверху, думаю, долго не выдержишь. А ведь еще надо смотреть в ноты и играть. Музыка ― это спорт. И мозоли здесь не самое страшное.

Сложность игры на скрипке еще и в том, что ты не можешь видеть, что играешь. На гитаре музыкант видит гриф и лады, а у скрипачей все работает на мышечной памяти, интуиции, слухе. Это нарабатывается годами до автоматизма. Мама понимала, что это сумасшедшие тренировки, и ей было меня жалко. Но папа меня просто отвел в музыкальную школу, и перечить ему было нельзя. Я играла на скрипке, брат Вадим на фортепиано: пока не позанимаетесь, никаких вам гулянок и прочих дел.

― Читал, что существует несколько вариантов, кажется, три, как следует правильно держать смычок. И по этому поводу разворачиваются настоящие споры!

― Раньше смычок был другой. Для исполнения музыки барокко он держался пальцами дальше от колодки, считалось, что так звук получается мягче. Но эти споры возникают среди тех, кто на самом деле ничего в музыке не добился.

У меня есть друзья, играющие барокко на старинных инструментах: они нашли лютни, сделали струны по подобию тех времен, выступают по всему миру. Но у них нет времени говорить мне, что я держу смычок неправильно. Они понимают, что разная музыка исполняется по-разному. И просто это принимают.

― Помню, как мы встретились с тобой в Охотске. Холод, дождь, и ты в коротком платье с блестками. Я тебе говорю, что надо бы одеться потеплее перед выходом на сцену, а ты отвечаешь, что это же сценический костюм. Неужели одежда так важна для музыканта?

― Конечно, это же единый образ! У нас сейчас появились два новых комплекта ― брючный и платья, изготовленные хабаровским дизайнером, победителем конкурса «Золотое лекало – 2022» Еленой Павловой. Когда я увидела эту коллекцию на подиуме, просто загорелась! Тогда я даже не представляла, что мы можем такое надеть. Но надо верить в чудеса, появилась возможность к тридцатилетию «Глории» пошить костюмы. И мы обратились к Елене Павловой.

― Можно приобрести костюм, но играть в нем будет не совсем удобно.

― Конечно, есть примерки. Когда наш Александр Картавый покупает себе брюки, он всегда сначала принимает позу виолончелиста, чтобы понять ― удобно ему будет или нет.

Мы в постоянном поиске

― Хочу задать неэтичный вопрос. Ты закончила академию имени Гнесиных в Москве. Неужели не было возможности остаться в столице?

― Еще когда училась на втором курсе, меня взяли с высшей категорией в трудовой книжке в академический камерный оркестр «Времена года». У нас были гастроли по России и за рубежом. Это было здорово: я ― восемнадцатилетняя девчонка, а рядом со мной музыканты высшего пилотажа.

После окончания Гнесинки с красным дипломом меня ждали в аспирантуру, место для меня держали. Но я не хотела учиться дальше, потому что невозможно было совмещать учебу и гастроли. К тому же я тогда работала на два города: вечером репетиция в Москве, затем на поезд ― и в симфонический оркестр Костромы.

― Пока не стало непонятно, как ты оказалась в Хабаровске.

― У меня появилась любовь, а затем семья, беременность и любимая доченька. В Москве была проблема встать на регистрацию. Появились некоторые ограничения, меня перестали приглашать на выступления, и мы приняли решение в 2009 году вернуться в Хабаровск.

Когда я родила, не могла не работать. Если не заниматься, то через пять лет просто потеряешь форму, которую не вернешь. Мне стали предлагать работу первую, вторую, десятую. Но со временем поняла, что на все просто не хватает времени. И я выбрала семью и «Глорию».

― Дочка тоже пошла по твоим стопам?

― Я ей подарила маленькую скрипку, и она с бабушкой что-то осваивала, пока я была на работе. У нас даже был концерт, когда моя Софья и дочка Ольги Текшиной выступали вместе с «Глорией». Но потом дочь сказала, что хочет выходить на сцену, но без скрипки. Мы тогда познакомились с Анной Карпусь, и Софья стала ходить в Театр моды. Еще играет на гитаре, учится у Дениса Кима.

― Чего ждать зрителям от «Глории» в ближайшем будущем?

― Мы хотим совместно с кинотеатрами «Дружба» и «Атмосфера» сделать проект «Мульт-парад» ― это музыка из мультипликационных фильмов в живом исполнении. Скоро у нас гастроли в Комсомольске-на-Амуре. Хочу пополнить ассортимент программы «Хиты рока». Пригласить электронщиков, добавить новых звуков. У нас же шоу без вокалиста, который на концерте забирает на себя все внимание. Поэтому есть возможность что-то добавлять и экспериментировать. Наша программа как раз и интересна за счет аранжировок и новых звуков.

Хочу делать не просто концерты, а такое шоу, которое бы удивляло и запоминалось. Мы всегда в поиске и всегда за творческий тандем. Поэтому, если у кого есть идеи чего-нибудь совместного с «Глорией», приходите!