Ослепить и оглушить

Военнослужащие подразделений радиоэлектронной борьбы ежемесячно проводят тренировки на полигонах Восточного военного округа, совершенствуя навыки. Новый опыт сейчас приобретается в зоне спецоперации, дорабатывается в округе и передаётся в подразделения. Несмотря на удалённость от фронта, в мирных условиях получается имитировать трудную ситуацию на поле боя, воспроизводить реальные эпизоды с передовой.

Современные средства РЭБ, стоящие на вооружении нашей армии, могут вывести из строя почти все электронные системы противника. К сожалению, на данный момент невозможно точно сказать, что ещё припасено на вэсэушных или американских военных складах к «чёрному» дню, поэтому говорить об абсолютном превосходстве по меньшей мере некорректно. Но с тем, что официально задействовано на фронте в качестве средств передачи данных, наши воины успешно научились справляться.

На заваленный снегом полигон выдвигаются две группы военнослужащих и две бронемашины. Вскоре они разделятся: одна группа возьмёт на себя роль «вражеской» ДРГ, которая должна будет незаметно обойти нашу защиту и прорваться к условному объекту. Вторая сторона играет за «наших», и ей поставлена задача отразить нападение, подавить электронику врага и, самое главное, не проглядеть БПЛА над собой.

Отрабатывают они все виды подавления электронных систем вероятного противника, в том числе и возможное координирование выпущенных управляемых ракет. Расположившись друг от друга на расстоянии в два километра, группы пытаются обнаружить друг друга и нанести удар беспилотниками.

– Комплексы, с которыми мы сегодня работаем тут, секретные и многого о них не расскажешь, по крайней мере сейчас. Есть они и на передовой, где успешно показывают себя. Моё подразделение сегодня работает на МТ-ЛБ в кочующем режиме: на машине установлен генератор помех, который может оперативно нарушить планы противника, нейтрализовав любую воздушную угрозу в радиусе до трёх километров. При некоторых модификациях возможно и больше, – рассказывает командир взвода РЭБ.

Его позывной «Шульц», он два раза уже был на передовой, где выполнял задачи по подавлению БПЛА реального противника и нарушению связи в его подразделениях. Старший лейтенант говорит, что стационарного оборудования на передке мало, в основном лишь в тылу. Непосредственно на линии соприкосновения военнослужащие прибегают к помощи малогабаритных станций на бронетехнике. Происходит это так: БТР, БМП или МТ-ЛБ выезжает на опасный участок, по которому противник усердно применяет свои ударные средства, например FPV-дроны. Там сразу же происходит развёртывание, и станция начинает работу. Говоря простым языком, она прикрывает выбранный район от средств воздушного поражения и мягко приземляет всё, что летит на наши позиции.

Если говорить более подробно: в металлический корпус весом 15–20 килограммов устанавливаются генераторы, которые на частоте работы противника создают помеху. Диапазоны частот – от 0,4 ГГц до 5,8 ГГц, а антенный модуль имеет всенаправленную диаграмму излучения, подавляющую управление практически всеми типами ударных беспилотников. В целом все системы купольного РЭБа созданы для установки на объекты, которые могут маневрировать, двигаться быстро, проходить к противнику фронтом, тыльной стороной, боком. В наступлении на танках, например, нашим военнослужащим нужно подавить как можно большее количество приближающихся к нему БПЛА. В таких боевых условиях нет времени выбирать направление, как это нужно делать с узконаправленными системами РЭБ. Также можно ставить «купол» на отдельную машину, которая сопровождает бронетехнику при атаке. Шульц хвалит эту систему, но со знанием дела заявляет, что она не подходит в качестве стационарной. В случае блиндажей и укрытий примерное представление, откуда летит FPV-дрон, у военнослужащих есть, поэтому облучать свои тыловые районы и создавать помехи собственным же беспилотникам нет смысла.

Взвод старшего лейтенанта окопался и замаскировал машину. На экранах станции воины подбирают частоты и по каждой из них отслеживают сигналы. Загоревшаяся оранжевая лампочка и отрывистые звуки говорят о том, что движение есть, но расстояние пока не известно. В целом процесс слежения автоматизирован, но ручной ввод данных всё равно необходим – машина может ошибиться, а человек – нет. Командир рассказывает:

– Такая работа по противодействию может показаться довольно лёгкой, но есть нюансы. Во-первых, ты, охотник, можешь сам стать мишенью: выдал себя и уже слышишь, как с воздуха готово обрушиться всё, что только есть у врага в распоряжении. Мины, РСЗО, ракеты – к сожалению, с ними мы сами справляться не умеем. Вся надежда на ПВО, благо они всегда прикрывают. Второе – это перепрошитые квадрокоптеры. Мы развиваемся, и противник тоже не стоит на месте: он программирует беспилотники на взлёт, уход назад в случае потери связи с оператором, и делается это для того, чтобы нам они не достались.

Второй важный момент – подавление мобильной и радиосвязи. На тренировке он тоже должен быть отработан. Во фронтовой зоне нашим не раз удавалось добывать ценные данные от самого врага путём прослушивания его переговоров. А ещё можно нарушить коммуникацию в его подразделении через подавление частотного эфира. Самый простой способ оставить целые ударные группы ВСУ «без ушей».

– Есть такие комплексы радиоразведки, например «Волнорез», которые представляют собой классические пеленгаторы и работают на всех известных диапазонах до 50 километров. Они без проблем позволяют слушать разговоры противника, ведущиеся по мобильным телефонам или незащищённой радиосвязи. Даже использование компьютерных каналов в разных якобы защищённых мессенджерах не спасает от прослушки. Если же применяют кодирующие устройства, то перехваченные сеансы связи записываются и довольно быстро дешифруются. Это даёт возможность нашим военным быть в курсе планов ВСУ и своевременно отражать их удары. Зачастую мы так и делали: слушали речи на английском и польском языках, переводили и узнавали всё. Не особо умные противники ещё и умудрялись своё местоположение выдать, поэтому по ним сразу били наша артиллерия и ракеты. Если где-то в новостях увидите, что нанесён удар по иностранным наёмникам, то скорее всего мои боевые товарищи в этом поучаствовали, – говорит Шульц.

Группа условных диверсантов «засветилась» в радиоэфире. Офицер доволен, ведь всё проходит по плану. Получив от «врага» информацию о его следующих действиях, Шульц планирует, что его подчинённые будут делать дальше. В реальном бою это вполне бы тянуло на победу: противника переиграли полностью. В ход пошли бы уже наши БПЛА и удары ракетами по месту дислокации врага. А пока что военнослужащие отходят с позиций и чистят станции от примёрзшего снега и льда. Впереди у них разбор ошибок, причём у обеих сторон. Долгие занятия бессмысленны, ведь Шульц уверен, что необходимо делать упор на их количество.

– Можно просидеть на полигоне хоть весь день, но какой в этом толк, если ты будешь играть по одному и тому же сценарию? В зоне СВО такого нет, поверьте мне. Поэтому каждый раз новые замыслы, подходы и имитация обстановки, которая полностью будет приближена к реальной, позволят проработать все возможные варианты развития событий. Именно так и становятся профессионалами.