Дело №...

Красное на белом

 В руках у Ярослава блестел нож. Ручка цвета хаки, острое лезвие с каскадом зазубрин. Красивое и опасное оружие.

— На кой ты его в кафе притащил? — заплетающимся языком спросил Ярослава товарищ.

Тот отмахнулся.

— Мало ты понимаешь в оружии! Смотри, какая красота, — мужчина водил перед своим лицом лезвием, любуясь всполохами света на отполированном металле. — Тактический, мне брат прислал из Штатов!

За столом сидели трое. Скатерть была в пятнах от томатного сока, жира, разлитой водки. Три пустых пол-литровых бутылки высились в центре стола. Разговор затихал, лишь Ярослав продолжал хвастаться подарком.  

— Прямо из Америки? Врешь! Видно же, что китайская подделка, сломается, если им что-то тверже колбасы резать, — усмехнулся Илья Вольреман. Парень работал в кафе охранником. Ярослав часто заходил сюда, и они знали друг друга.

— Что бы ты понимал в оружии! — не стал отвечать колкостью на колкость Ярослав. Репутация Вольремана давала о себе знать: пышущий силой молодец часто решал проблемы в кафе жестким способом, не считаясь с последствиями для клиента. Особо ретивых Илья мог и избить.

— Ты эту игрушку убери! Додумался с ножом в кафе прийти, — Вольреман сделал шаг навстречу, чтобы успеть в случае чего перехватить нож.

— Кто тебе позволил так разговаривать?! — Ярослав попытался вскочить. Нож он бросил на стол, а на охранника замахнулся недопитой бутылкой. Вольреман скрутил постоянного клиента, вытащил его на улицу, где хорошенько надавал тумаков и пинком отправил в холодную зимнюю ночь.

Кто будет извиняться?

Утром в кафе пришла жена Ярослава. Поругалась с администратором, попросила вернуть ей пуховик и вещи пострадавшего. Выяснилось, что Илья порвал Ярославу веко, оставил кучу синяков, добавив ко всему попранную гордость. Но обращаться в полицию, писать заявление... Не таков русский мужик! Ярослав решил все сделать по чести. Пришел в кафе через неделю, направился к охраннику и протянул тому руку.

— Извини, был неправ, перепил, сам понимаешь...

Илья усмехнулся, заодно посоветовав тому осторожнее обращаться с алкоголем.

И вроде бы хотел Ярослав забыть об инциденте, но о драке ему постоянно напоминали: жена, сетуя на разорванную одежду, подтекстом приплетая обиду на маленькую зарплату и тяжелую жизнь; друзья, сидевшие тогда за столом, намекая на его неумение постоять за себя. Они же, устав от постоянных стычек с нахрапистым охранником, подбивали Ярослава. И родилась у мужчины идея, как вернуть себе уверенность и заткнуть всем рты.

Ночная прогулка

Кафе закрывалось около часа ночи. В десять вечера Ярослав пришел один. Заказал тарелку разносолов и четвертушку водки. Кивнул старому знакомому — Илья, как всегда, расположился в углу барной стойки. Тот кивнул в ответ.

Четвертушка подошла к концу как раз к закрытию заведения.

— Пора домой, — похлопал мужчину по плечу Вольреман.

Тот согласился и начал снова извиняться за старый эпизод. Затем Ярослав жалобным голосом попросил проводить его домой, «а то опять приключений найду, жена из дома выгонит». Илье не хотелось тащить подвыпившего клиента, но последний аргумент — «Нам по пути!» — стал решающим.

— Постой на улице пятнадцать минут, закроемся, провожу, — хмуро пообещал охранник.

...С неба сыпал мелкий снег. Вольреман придерживал Ярослава, а тот залихватски закинул руку на плечи другу и запоем рассказывал о своей жизни. Не забывая при этом отваливать комплименты Илье. Тот в ответ поддакивал и ждал, когда закончится этот вечер. Идти оставалось недалеко.

Мужчины завернули к гаражам.

— И все же, Илюха, тогда мы с тобой зря повздорили, — вновь завел старую песню Ярослав.

— Да уж... — невесело отозвался парень.

— Я, знаешь ли, не забыл, — эти слова Ярослав сказал на удивление трезвым голосом. В следующее мгновение его рука, расслабленно лежавшая на плечах Ильи, обхватила шею охранника. Мужчина напал на соперника, стараясь задушить его. Илья смог вывернуться из захвата, но Ярослав выхватил из-за пазухи тот самый нож, посеявший раздор.

— Давай, кидайся, что смотришь! — провоцировал мужчину Илья. Тот легко повелся на уловку и неумело бросился вперед. Илья отточенным движением перехватил запястье, крутанул и завладел холодным оружием. Резко развернулся и ударил Ярослава ножом по горлу.

Река все скроет

Через сорок минут Вольреман вернулся на место преступления. Пыл борьбы отступил, и молодой человек понял — он убил. Возле гаражей лежал Ярослав. Тело, следы борьбы и брызги крови уже припорошило снегом. Из ситуации надо было выкручиваться.  Илья позвонил другу, а сам сбегал в кафе, открыл его и утащил с кухни топорик.

Вместе с товарищем они расчленили тело убитого, погрузили останки в машину и выехали к реке. Пробили лунку рыболовным буром, утопили пакеты, прикрыв отверстие снегом и льдинами.

…Полицейские нагрянули в кафе через несколько дней, когда в органы обратилась жена убитого. Работники заведения рассказали, что Ярослав ушел с Ильей. Оказалось, что администратор после работы пошла вслед за мужчинами. Идти одной было боязно, а слушать пьяные разговоры не хотелось, вот она и держалась поодаль. Свернула домой раньше, краем уха слышала какие-то крики и ругань, но значения этому не придала. Владелец кафе подтвердил, что с кухни в ту ночь пропал топор для разделки мяса. Случайный свидетель видел, как Илья с другом грузили в ту ночь что-то в машину. Под весом собранных доказательств Вольреман признался в убийстве, но защищался тем, что это была самооборона. Суд отверг заявление, признав, что допустимые пределы Вольреман превысил.

В итоге Железнодорожный районный суд Хабаровска отправил парня на девять с половиной лет в колонию строгого режима и обязал выплатить жене убитого 1 млн руб.

---

Корпорация дурмана

 Новую главу своей жизни Бугдай Саганов начал, когда к нему в камеру посадили соотечественника — Забита Абиева.

Саганов находился в хабаровском СИЗО уже давно. Ждал, пока окончатся следственные и судебные процедуры по ряду уголовных дел. Процесс небыстрый, так что находиться в СИЗО Саганову предстояло долго. Оперативники оценивали Бугдая как человека волевого, лидера по духу, насаждающего свою волю, при этом трезво оценивающего обстановку, рационального и осторожного. «Старый и опытный волчара» — шутили про него полицейские. Неудивительно, что и в следственном изоляторе Саганов был одним из тех, кто устанавливает правила и следит за порядком.

Абиев попался на сбыте наркотиков. Приближающийся суд и пара лет на зоне совсем его не пугали. Абиев в камере чувствовал себя спокойно. Понял, с кем нужно водить дружбу, и легко сошелся с Сагановым. Уроженцы одной из бывших советских республик быстро подружились и нашли точки соприкосновения.

— У меня семь братьев, и все мы занимаемся наркотиками, — с гордостью говорил Абиев. — Трое, включая меня, сидят, но на семейном бизнесе это не сказывается.

— Раз почти половина семьи сидит, значит, плохо вы дела стряпаете, — ухмылялся Саганов.

— Знаешь, как надо? — с вызовом спросил Забит.

— Не надо нервничать. Знаю.

Дело под контролем

Саганов предложил создать на территории Хабаровского и Приморского краев, соседней Амурской области сеть распространения наркотиков. Руководство брал на себя. С Абиевым он провел жесткий разговор, где четко обозначил, как и кем будет управляться группировка. По сути, Саганов выстраивал типичную корпорацию с отделами и начальниками, службой безопасности, дилерами и дистрибьюторами. Только если обычная компания занималась распространением, например, газировки или шоколада, сагановское «ООО» планировало зарабатывать на героине.

Забит во всем соглашался с Сагановым. Он стал «заместителем директора» и отвечал за покупку наркотика. У его начальника имелся целый набор ворованных СИМ-карт, так что связь с внешним миром не прекращалась ни днем, ни ночью. Абиев пообщался со своим братом в Алтайском крае и договорился о поставках наркотика. Грамм героина обходился в 400 руб. На Дальнем Востоке его цена возрастала в разы. Саганов привлек к делу своих знакомых, которые помогали с доставкой товара.  

Затем в Хабаровск из Комсомольска-на-Амуре приехал с женой еще один брат Абиева. Им в ведение отдали налаживание сети распространителей.

Парочка взялась за дело рьяно: нашли наркоманов, готовых за бесплатную дозу и небольшую плату сбывать героин. Те привлекли своих друзей и так далее. Типичный сетевой маркетинг, только незаконный.

Саганов жестко руководил всей структурой, используя «ручное управление». Недовольство пресекалось на корню, строптивых убирали, проблемы решали оперативно. Причем все дела вели прямо из камеры СИЗО. По телефону Саганов устраивал конференции, где обсуждались детали схем поставок и продаж. Разговор о делах на родном языке с Абиевым исключал возможность для других сокамерников понять и слить информацию сотрудникам УФСИН. Не каждый печальный бизнес мог похвастаться такой сплоченной и выпестованной командой.

Дурман через всю страну

Наркотики из Алтайского края поставлялись в Хабаровск по железной дороге и автомобилями. Отсюда расходились по остальным регионам. В курьеры зачастую брали людей по знакомству. Кому-то должен? Можешь отплатить поездкой. Нужна доза? Съезди на Алтай.

Плату за наркотики тоже брали разную, не только деньгами. Кто-то отдавал машины, кто-то ювелирные изделия свои или родных. Деньги делились строго по приказу Саганова, но никого в «корпорации» не обижали.

Группировка проработала чуть больше года. Затем появился первый перебежчик, один из тех, кто занимался распространением. Он дал наводку оперативникам, что глава всей группы находится в СИЗО. Потом поймали курьера, который слил информацию о канале поставок. Оперативникам удалось задержать нескольких поставщиков, которые везли героин на поезде. Они раскрыли имена своих наставников, а прослушка и слежка за вышестоящим «начальством» вывела полицейских на главарей. Им удалось провести контрольную закупку, после чего всю верхушку задержали.

Саганов сразу же пошел на сделку со следствием, и его дело выделили в отдельный процесс. Абиев пытался отвертеться, но под давлением улик дал признательные показания.

Верхушке ОПГ Индустриальный районный суд Хабаровска дал по десять с половиной лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима. Остальным участникам: брату Абиева и его жене, курьерам и распространителям — от двух с половиной до восьми с половиной лет колонии.

Подготовил Михаил КОНДРАТЬЕВ при содействии Индустриального и Железнодорожного судов. Все имена и фамилии изменены