Культура

Узоры, покорившие Европу

Работы обладательницы Гран-при Всемирной выставки в Париже можно увидеть в Дальневосточном художественном музее. И они не приехали издалека, а всегда хранились в наших фондах. Их автор ― нанайская художница Майла Актанка.

Майла Егоровна стала первой и единственной представительницей коренных малочисленных народов Севера, удостоенной такой высокой награды. Случилось это в 1937 году, мастерице было 45 лет.

― Насколько я помню, награда досталась ей как раз за национальный ковер, ― специалист ДВХМ Антон Ковальчук ведет меня по небольшой выставке «Приамурский орнамент» в коридоре на третьем этаже музея. ― Здесь образцов ее текстильных работ нет ― всего 30 основных и 18 сопроводительных экспонатов.

И Ленин такой кружевной…

Это, конечно, жаль: именно она, утверждают историки, стояла у истоков целого жанра. Зато можно полюбоваться на легендарные тончайшие кружевные вырезки, выполненные из бумаги. Некоторым из них почти 90 лет! Здесь она тоже была новатором ― родоначальницей орнамента, который сейчас называют советской геральдикой. Он соединял традиционный спирально-ленточный узор и символы наступившей эпохи: знаменитый профиль вождя, колосья, звезду, серп и молот. Последние, кстати, красуются прямо в центре одной из ее работ 1933 года в окружении рыб, тигров и бабочек.

― Вот здесь тоже уникальные элементы, ― Антон указывает на маленькую, но узнаваемую морду хозяина тайги. ― Дело в том, что хоть для нанайского орнамента и характерны зооморфные изображения зверей и птиц, тигры на нем не встречаются. Кроме того, животных обычно представляли в профиль, а тут он анфас и смотрит прямо на зрителя. Скорее всего, это ее собственное изобретение.

Но больше других ему нравится панно Ольги Бельды, современницы Майлы Егоровны: те же звезда, серп и молот, окаймленные двумя журавлями. Крылья вырезаны так четко, что птицы напоминают лабрисы ― обоюдоострые топоры.

― Посмотрите, как изогнуты здесь лучи звезды, ― говорит специалист музея. ― Они не прямые, а немного выпуклые и потому очень органично вписываются в орнамент.

Рядом другая ее вырезка, на этот раз с портретом Ленина.

― Она показывает нам, что, с одной стороны, соединение традиционных мотивов и советской символики было очень характерно в те годы, а с другой, это все же своеобразное явление, ― продолжает экскурсовод. ― Тогда случился настоящий симбиоз. Новая власть открыла коренным малочисленным народам Севера доступ к образованию, повезла мастеров на международные выставки, дала им шанс вырваться за рамки быта и представить свои умения как высокое искусство. Думаю, они действительно ее любили. Больше примеров такого внимания к государственной символике мы не видим.

Вдохновленная занавеской

Приамурское искусство в принципе делится на две большие группы по полу и времени. Во-первых, оно всегда было мужским и женским: первые отвечали за твердые материалы (например дерево), вторые ― за мягкие (ткань, бересту, рыбью кожу, бумагу). Во-вторых, его, как и многое в жизни, на до и после разделила война. После Великой Отечественной традиционное творчество оказалось в забвении, его пришлось буквально возрождать по крупицам. И только в 1970-х появилось новое яркое имя ― Людмила Пассар.

― У Людмилы Уламовны очень интересная творческая биография, она была вундеркиндом, ― отмечает Антон Ковальчук. ― Уже в семь лет девочка начала делать первые вырезки, глядя на оконные занавески. К 10 годам у нее уже была внушительная коллекция. Когда отец отправился в Найхин отвезти работы на детскую выставку, их не приняли ― не поверили, что ребенок может обладать таким мастерством.

Основную часть своего творчества Людмила Пассар посвятила иллюстрированию и переосмыслению сказаний о нанайских родах. На выставке есть ее панно, представляющие историю четырех из них: Самар, Пассар, Дигор и Бельды. Здесь есть родовое древо, драконы, олени ― духи Среднего мира, изображение первопредков и, конечно, неизбывные спиральные узоры ― своеобразные линии жизни.

― У нанайцев очень сложная мифология, ― подчеркивает экскурсовод. ― Заслуга Людмилы Уламовны в том, что она дала ей современную трактовку.

Трилистник все объясняет

Но приамурские узоры, безусловно, нанайскими мотивами не исчерпываются. Различать этнические орнаменты зрителей обещают научить прямо здесь, на выставке.

― Особенность нанайского узора в его непрерывности, ― объясняет Антон. ― Именно поэтому его так легко вписать в панно из бересты или бумаги. С ульчским так, например, не получится из-за дискретности: он состоит как бы из отдельных блоков. А с удэгейским ― из-за цветности: чтобы их узор и не переливался, как радуга? Да быть такого не может! Аппликация из тонко выделанной рыбьей кожи, пришитая разноцветным шелком, ― их «фирменный» стиль.

Кроме того, удэгейцы, в отличие от других земляков, никогда не изображают на своих орнаментах зверей.

― А это тогда чей? Я запуталась! ― гляжу на ковер, а там разноцветные отдельные элементы, но без всяких животных.

― А это негидальский, ― улыбается Антон Ковальчук. ― Его можно отличить, во-первых, по характерному трилистнику и отсутствию спиральных элементов. А во-вторых, по материалу: видите, это ровдуга, кожа. Характерна для северных народностей.

Выставка продлится до 28 марта ― разобраться успеем. А еще через несколько месяцев нам обещают большую выставку, на этот раз уже с текстилем и национальным костюмом.

― Наша коллекция декоративно-прикладного искусства народов Севера включает более трех тысяч единиц, ― заключает специалист ДВХМ. ― Ее надо показывать! Это наша визитная карточка, основа, чтобы любить и знать свой край.

Отцы, мамы и дети

Обычно, когда о коллективе говорят: «Одна большая семья», это метафора. Но не в случае с центром театрального искусства «Бенефис». Похоже, у него рекорд по числу творческих династий, собранных в одном месте.

Мы беседуем накануне его 40-летия с директором Ольгой Маскалевой, и она без устали с теплотой перечисляет имена:

― Конечно, главная из династий — это основатель «Бенефиса» Ольга Леонтьевна Копейкина, ее муж и дочери. Владимир Николаевич долгое время был заместителем директора, исполнял его обязанности. Незаменимый помощник, спасатель, а также почетный Дед Мороз, которого помнит множество детей. Светлана работала у нас администратором, Татьяна вышла на нашу сцену еще малышкой, окончила Хабаровский институт культуры, вернулась и была актрисой.

Исполняла обязанности директора детского театра и Татьяна Георгиевна Перепелкина. Ее сын Григорий тем временем работал за осветительским пультом и записывал музыку.

— Еще одна наша династия — актриса и режиссер Марина Ефремова, ее муж и сын, — продолжает Ольга Юрьевна. — У Павла Глебовича, краснодеревщика по профессии, очень красивый голос, который сейчас звучит за кадром в наших постановках. А еще он делает замечательные декорации и пишет картины — у нас как раз открылась выставка его женских портретов. А Николай играет в молодежном театре «Начало».

Он, кстати, выходил на сцену вместе с закадычным другом Димой Сергеевым — сыном студийки Анны Мартюшевой.

— С легкой руки Ольги Леонтьевны Анна Эдуардовна превратилась из учительницы начальных классов в замечательную актрису, режиссера, руководителя группы «Веселые ребята», — говорит Ольга Маскалева. ― Сейчас представить без нее «Бенефис» очень трудно.

Сколько их еще ― студийцев, которые вырастали здесь, а потом оставались или возвращались? Добрая половина коллектива! Сейчас, например, роль Деда Мороза у Олега Киселева ― самого первого выпускника. Он пробовал себя в разных сферах, но пришел к истокам и теперь работает во взрослой труппе и молодежном театре «Начало». Там все тихонько называют его «папой». А дочь Вероника не только постигает актерство, но и отлично поет в студии «Нотка».

Семьи тут, впрочем, не только остаются, но и создаются. Так, однажды на дне рождения театра Елена Кондакова (сейчас она руководит коллективом «Весна» и арт-группой «Бенефис») познакомилась с выпускником студии Виталием Дьячковым. Сорокалетие «Бенефиса» они отметят вместе.

― И вот мы доросли до момента, когда родители и их взрослые дети заняты в одних и тех же спектаклях, ― добавляет директор центра. ― Как Анна Мартюшева и Дмитрий Сергеев в «Венецианском переполохе» или мы с дочерью Валей в постановке «Что такое Новый год» несколько лет назад.

Она продолжает называть и называть, и мы понимаем, что страницы не хватит.

― Не так-то просто, видимо, взять и покинуть «Бенефис», ― смеется Ольга Юрьевна.

Не в том ли секрет особой атмосферы, которую здесь сразу чувствуют и ребенок, и родитель, и просто зритель? Будто попадаешь в семью. И это не метафора.