Замерший мир Чернобыля

Александр Сапрыкин провел в зоне отчуждения Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС) в общей сложности чуть более 70 дней. Но из всех событий, что выпали на долю ликвидатора 30 лет назад, ему больше всего запомнились аэростаты с прожекторами в ночном небе и... концерт Аллы Пугачевой.

В полвторого ночи 26 апреля 1986 года, пока в Припяти мирно спали сотрудники ЧАЭС, а в Чернобыле молодежь кутила под покровом ночи (была суббота), на четвертом энергоблоке атомной станции прогремел взрыв. Реактор полностью разрушился, а в небо устремилась взвесь радиоактивных элементов и тяжелых металлов.

Ликвидация последствий самой крупной аварии в истории атомной энергетики заняла более года, но ее отголоски мир ощущает до сих пор.

Старше тридцати

Александр Сапрыкин, урожденный москвич, в 1986 году служил в Кишиневе, в главном управлении войск Юго-западного направления.

— Конечно, мы кое-что знали о случившемся, но официально нас оповестили 5 мая, когда вышел приказ министра обороны СССР о создании оперативной группы по ликвидации последствий аварии, — рассказывает Александр Михайлович. — Остаток апреля катастрофу пытались остановить силами ядерщиков и химиков, но справиться не удалось. Поэтому подключили войска. Брали ребят со всей страны, а позже стали призывать резервистов. Причем в зону отправляли парней старше 30 лет — якобы для того, чтобы не лишать молодых ребят возможности завести детей. Призвали и нас. Особо не спрашивали: хочешь не хочешь. Подошел по здоровью — езжай в Чернобыль.

Александр Михайлович прибыл в зону 5 августа, в разгар работ, а покинул ее только в начале ноября.

Со вкусом йода

— Чернобыль в 18 км от станции. Городишко небольшой, в основном частная застройка, — вспоминает ликвидатор. — В нескольких больших зданиях руководство: штаб оперативной группы, правительственная комиссия. В ресторане столовая. Там в фойе, как в театрах вывешивают снимки актеров, вывесили фотографии пожарных, первыми тушивших реактор. Под каждым дата рождения и смерти. Время от времени на стене появлялись новые фото...

Всем прибывшим раздали маски и личные дозиметры.

— В зоне по наличию маски определяли новичков, — грустно улыбается Александр Михайлович. — Сначала все в них ходили, но респираторы мешали, и от них избавлялись. Во рту из-за йода в воздухе, который выбросила АЭС, появлялся горьковатый привкус. Никто тогда не знал, что такое радиация. Она без цвета и запаха. Командование никаких сведений не доводило. Войска ведь готовились к ядерному взрыву, а на ЧАЭС произошел выброс. Мы боролись с неизвестностью.

Могильник на распродажу

— Работы шли круглосуточно, — говорит Александр Сапрыкин. — Пожарными машинами мыли заборы и дома в каждом поселке, каждой деревне зоны. Весь грунт возле зданий выкапывали и вывозили в могильники. Туда же отправлялись армейские машины и вертолеты, вещи местных жителей.

Интересно, что через некоторое время могильники разграбили: половина автомобилей пропала, вертолеты разобрали на металл, а запечатанные ящики с продуктами вскрыли.

Думали, что делать с Припятью. Это был мертвый город — мир там замер. Ни души вокруг, а на балконах сушится белье, в квартирах на плитах стоят кастрюли, на улицах брошенные машины. Его мыли несколько раз, но в итоге рыжая пыль вновь покрывала дома и улицы. Город пришлось бросить.

Облученных нет

Ликвидаторы чуть ли не ежедневно ходили в баню, где получали новую форму вплоть до носков и ботинок.

— На каждом блокпосте находился солдатик с прибором ДП-5б, определявшим уровень радиации, а также машины ДДА, — продолжает Сапрыкин. — Однажды дежурный сунул дозиметр в аллею чернобыльских кустов. Тот показал такой уровень радиации, что пришлось вырубить всю растительность рядом со штабом. А заодно и зараженные леса вокруг станции.

В октябре, когда стало рано темнеть, для ночной работы из Москвы пришли аэростаты. На них навесили прожекторы и запустили над станцией.

— Осенью в Чернобыль привезли Аллу Пугачеву, — говорит бывший военнослужащий. — Она давала концерт в 40 км от нас. Мы прыгнули в уазик и примчались туда. Сцену обустроили прямо в поле. Алла Борисовна выступала три часа. Настоящий профессионал! Настроение уставшим людям подняла надолго.

После чернобыльской командировки Сапрыкин отправился служить на Дальний Восток, да так здесь и остался. Позже с большим трудом выбил себе инвалидность. Многие из его сослуживцев позже умерли. В их картах врачи написали инфаркт.

Кстати

С 1944 года в мире произошло 16 больших техногенных аварий. Самая серьезная, разрушительная и масштабная — чернобыльская.

Еще один мрачный юбилей: пять лет назад, в марте 2011 года, рядом с нами в результате самого мощного за всю историю Японии землетрясения произошла авария на АЭС Фукусима-1. 

Михаил КОНДРАТЬЕВ, фото Александра СТУДЕНИКОВА