Темы номера
В октябре прошлого года первый заместитель министра социальной защиты населения краевого правительства Игорь Чесницкий сменил кабинет чиновника на статус правозащитника, став уполномоченным по правам человека в Хабаровском крае.
Как чувствует себя омбудсмен, оказавшись по ту сторону баррикад? Что намерен изменить в структуре аппарата и какой слоган избрал для работы? Об этом разговор с правозащитником, перешагнувшим символический стодневный рубеж работы, рожденный еще в эпоху Наполеона.
— Игорь Иванович, не пожалели?
— Нет, потому что понимал, куда и зачем иду. Сюрпризов нет. А в слове «чиновник» плохого не вижу. Госслужащие — работяги, 99 процентов из них мало бывают с семьей, работают допоздна и без выходных. Есть стереотип: работаешь во власти — ты плохой. Я и сейчас чиновник, ведь нахожусь на госдолжности. Есть, конечно, и среди них исключения, когда нечестные люди попадают во власть и неверно понимают ее роль, но такие не задерживаются.
— Почему губернатор предложил вам это место?
— Думаю, что мой послужной список позволял на следующий день приступить к работе. Не копить опыт, не тренироваться на проблемах граждан, а решать их.
Работа с людьми для меня не нова. В 27 лет я стал главврачом больницы в таежном поселке Уктур. Было это в начале 90-х годов, когда страна рушилась, царил дефицит. В поселке отключали свет, тепло, коммуналка давала сбои. Людям задерживали зарплату. В поселок даже добираться было не просто: тряслись 150 км по грунтовке, форсировали горные речки.
Трудности закалили, научили находить общий язык с людьми, принимать продуманные решения. Депутатская работа, служба в районной администрации дали понимание устройства вертикали власти, законов. Реформа местного самоуправления вообще перевернула понимание роли и места муниципалитетов. Проходила она сложно, но мы справились. Главное, что удалось в кризисное время сохранить стабильность в районе, не допустить социального взрыва и революционных методов развития.
— Сомневались?
— Думал 15 минут. Мне интересно, потому что это иной уровень, на котором я реализуюсь с другой стороны. Работа дает ощущение удовлетворения от того, что помогаешь конкретному человеку. Здесь я принимаю решения, которые опираются на внутренние убеждения, стремление к справедливости и закон.
Каждый день ставит задачи, требующие оперативного решения. Это не просто, но и в прежней должности было нелегко: тысячи подчиненных, 61 подконтрольное учреждение, 3,5 тысячи подопечных в социальных учреждениях.
В аппарате уполномоченного изучаются все обращения — обоснованные и необоснованные. Если делаешь все верно, то из сотни обратившихся 95 получат помощь. Порой объяснить человеку, что он не прав — тоже поддержка. Кому-то важен не результат, а разговор с руководителем, который выслушает, вникнет в ситуацию.
Многие приходят не потому, что отчаялись, им нужен совет. В некоторых ситуациях помочь человеку невозможно из-за решения суда, но и тогда пишем в компетентные органы, призывая пересмотреть дело. Четверть обратившихся граждан благодаря вмешательству уполномоченного восстанавливают права. Кстати, пренебрегают ими не всегда чиновники.
У меня нет волшебной палочки, поэтому устранение проблемы — это общение, запросы, кропотливая работа с документами. Факт обращения уполномоченного — побуждение ведомства вернуться к проблеме и перепроверить.
— Судя по количеству встреч, с места пустились в карьер: знакомства с главами силовых ведомств, разговор с руководителем железной дороги, посещение СИЗО и колонии, участие в форумах. Знакомились?
— Да, потому что с силовиками никогда не работал. Им встречи с уполномоченным тоже были важны. Обсуждали способы взаимодействия, потому что 17 процентов обращений приходит в аппарат от тех, кто находится в заключении…
— …их не раздражает появление еще одного контролера?
— Это пройденный этап, к тому же защита прав человека — федеральный тренд. Мой предшественник с нуля создал аппарат, выстроил работу. Я лишь подхватил эстафету.
— Как принял коллектив, не хотите подкорректировать структуру?
— Хорошо приняли. Революции не будет, но усилится юридический блок, эволюционирует обеспечивающий. Политическая, экономическая ситуация в стране за 10 лет изменилась, задачи иные стоят, требуются новые методы коммуникации с населением.
— Значит, ждем в соцсетях блог Игоря Чесницкого?
— Думаю. Вести его хочу сам, но пока присматриваюсь. Открыл для себя Фэйсбук, подписался на известных людей, читаю, нравится. Только хочу выбрать соцсеть с сервером в России.
Идей обновления работы масса. Задумали, например, создать просветительские программы на телевидении и радио, открыть приемные в поезде «Матвей Мудров», на медицинском теплоходе. Проводить онлайн-приемы с отдаленными территориями, чтобы человеку не надо было тратиться на дорогу в Хабаровск.
— При назначении сказали, что главный принцип в работе: «Не навреди». Не передумали?
— Сейчас сформулировал бы его так: «Услышать каждого». Но ценить будут не по лозунгам, а по делам и старанию.
— Какую проблему считаете самой тревожной?
— Жилищную, потому что решение ее очень дорогое.
— Придет ли время, когда уполномоченный останется без работы?
— Идеала не достичь, потому что человек несовершенен. Но то, что в течение десятилетия у статистической кривой обращений к уполномоченному по правам человека нет резких скачков, это свидетельство стабильности в крае.
Работа омбудсмена любит тишину
Илдус Ярулин, доктор политических наук: «Чем меньше работы у омбудсмена, тем крепче демократия»
— Слишком много у нас законов и структур, а простой человек порой остается беззащитным. Аппарат уполномоченного по правам человека — это последняя инстанция, куда может обратиться загнанный, отфутболенный чиновниками гражданин.
Институт демократии, начинавшийся еще с народных трибун в Древнем Риме, нужен, но, к сожалению, как и другие заимствованные институты, он является фасадом демократии. Ведь если специальные защитники человека, детей и предпринимателей нужны, значит, права в стране ущемляются. Получается, что граждан надо защищать от несовершенства госаппарата и госструктур.
В существовании омбудсмена вижу парадокс: чем меньше будем знать о его работе, тем лучше, потому что это свидетельствует, что в стране соблюдаются законы, нет повода для поиска правды.
Я вам верю
Каждый день на Муравьева-Амурского, 32 почта приносит пакет с письмами.
В них людские горести и просьбы разобраться. Краевому омбудсмену Игорю Чесницкому пишут, звонят и приходят на прием, потому что знают: здесь выслушают и помогут. «Я вам верю», — традиционное резюме бесед.
За 10 лет статистика зафиксировала 32 731 обращение. Это и личные просьбы людей, и коллективные жалобы. Хабаровчан волнуют жилье, работа судов и банков, тюрем и полиции, службы в армии и соблюдение политических прав и др. Вот лишь два дела из 3 018, рассмотренных в прошлом году, показывающих разнополюсность поднимаемых тем.
Исключение из правил
В июле в аппарат уполномоченного по правам человека обратился житель Хабаровска М. с просьбой помочь получить российское гражданство его подопечной — гражданке Казахстана. Два года назад у нее закончился срок пребывания в России, и она должна была немедля уехать на родину. Для больной 76–летней женщины это было равносильно гибели.
В аппарате понимали, что оснований для выдачи вида на жительство иностранке нет, но и закрыть дверь перед проблемой было нельзя. Исходя из непростой жизненной ситуации, омбудсмен обратился в краевое управление МВД. В полиции пошли навстречу: в виде исключения женщине продлили срок пребывания в нашей стране. М. правозащитники объяснили, как его подопечная может получить российский паспорт в упрощенном порядке.
Перерасчет из-за тюрьмы
Поводом для обращения к уполномоченному заключенного Н. стало чиновничье равнодушие и волокита. Человек три года писал запросы коммунальщикам для перерасчета квартплаты за время его отсутствия. В ответ — тишина. Коммунальные долги могли аукнуться мужчине потерей жилья.
Сотрудники аппарата запросили у руководства колонии документы, подтверждающие нахождение заявителя в исправительном учреждении. Вместе с заключением омбудсмена бумаги ушли в абонентский отдел для перерасчета «коммуналки».
История закончилась благополучно: Н. был сделан перерасчет за три года «отсидки».
Депутат Госдумы РФ, экс-уполномоченный по правам человека в Хабаровском крае Юрий Березуцкий:
— Помню первого посетителя, но рассказывать о нем не буду — соблюдаю правило конфиденциальности. Беседа с ним помогла мне понять, какая команда нужна. Требовались профессиональные юристы. Но этого мало: мы работаем с людьми, которые приходят с бедами и болью. Захотят ли они открыться человеку, который не вызывает доверия? По этому принципу подбирал команду, и могу сказать, что сейчас в аппарате работает замечательный коллектив знатоков своего дела. Приходя на работу, оставляем за порогом личное, уходя, так же поступаем с тем, что услышали.
Обращения в 2016 году
всего 3018:
право на жилье — 630
вопросы суда, исполнения судебных решений, прокуратуры, адвокатуры и нотариата — 483
охраны правопорядка — 316
соцзащиты и соцобеспечения — 293
деятельности УФСИН — 270
защиты трудовых прав — 242
вопросы семьи, материнства и детства, образования — 139
здравоохранения — 120
миграционной политики — 82
промышленности, строительства, транспорта — 82
земельных отношений — 76
работы банков и иных кредитных организация — 72
службы в армии — 46
защиты политических прав — 40
иные вопросы — 78
Общее количество обращений за 10 лет
1-е место – реализация права жилье и качество услуг ЖКХ
2-е место – вопросы судебной системы, исполнения судебных решений
3-е место – охрана правопорядка и деятельность правоохранителей
В 2016 году в общей структуре обращений лидируют просьбы о защите социально-экономических и гражданских прав (57,2 % и 39,7%)
Социально-экономическая группа:
право на жилье, содержание жилого фонда, обеспечение коммунальными услугами, нарушение трудовых прав, социальное обеспечение и здравоохранение.
Гражданские права:
деятельность судов, неисполнение судебных постановлений, действия сотрудников правоохранительных органов, действия сотрудников службы исполнения наказаний
Подготовила Татьяна ДВОЙНОВА, фото Александра СТУДЕНИКОВА
Главная
ОДНОКЛАССНИКИ
Вконтакте
TWITTER
WhatsApp
Telegram
