Рукописи не летят!

Написать на столбе и попасть в историю. Причем не абы какую, а мировой литературы.

Особым разнообразием наклеенные на столбах надписи не радуют, это всегда телефоны фирм и фирмочек по предоставлению услуг — от интима до ремонта. Использовать эту площадку для разжигания глаголом сердец догадался благовещенский преподаватель. Теперь он называет себя автором единственных в мире «столбовых» романов и продолжателем футуристических идей Маяковского.

Сборник на шарах

На встречу с участниками первого литературного фестиваля столбовой романист Евгений Еремин пришел с собранием сочинений и десятком воздушных шаров. По задумке писателя шары должны были унести в небо часть его рукописей… да не сумели. Конечно, романы — тяжелое чтиво, но не в ереминском случае. Каждое произведение умещается в лист формата А4 и состоит из названия и одной-единственной фразы, расшифровывающей и дополняющей оглавление. Например, роман «Гелий. Куда уходит детство?..».

— Я хотел после нашей дискуссии выпустить их на улице, чтобы они разлетелись, — искусство должны идти в массы, — объясняет Евгений. — Уже и название было придумано: «Первая летучая выставка литературного стрит-арта Тихоокеанской России». Правда, шары оказались не такими уж воздушными, ввысь их не тянет. Китайская подделка, наверное.

Модератор встречи молодой писатель Михаил Елизаров, пока Еремин возился с шарами, успел предварить разговор историей про харьковского сумасшедшего Олега Митасова, который писал везде и всюду несвязные фразы вроде «Где на Земле» и «Звезд с неба не срывать», чем и прославился.

Такие разные диссертации

Футуриста Еремина явный подтекст рассказа не смутил, как и масса свободных мест в зале: одновременно с его лекционом Захар Прилепин рассуждал о том, что есть русская национальная идея.

— Ничего страшного, ко мне как-то на встречу еще меньше человек пришло, — не теряет оптимизма романист. — Так даже лучше. Я работаю в жанре минимализма, потому и слушателей мало. Харьковский персонаж, о котором рассказал Михаил, свихнулся на диссертации, мое творчество тоже родилось на защите диссера. Научный руководитель тогда отправила в корзину все мое исследование, оставив лишь один лист. И я вдруг явно увидел свой первый роман «Страх» с корпусом текста: «А ведь мы жить-то боимся». Набрал его в «Ворде», распечатал 50 экземпляров, но так и не почувствовал удовлетворения. Потому что не хватало читателей!

За ночь новоявленный писатель с товарищем заклеили романами благовещенскую площадь. Лепили на столбы не просто так, а потому что в них живет некая мистика: они стоят на перекрестках и несут свет миру. Как и литература.

Эффект не заставил себя долго ждать: наутро в городе заговорили о необычной промоакции. В выходных данных — внизу каждого листка — Евгений оставлял свою электронку, потому на него быстро вышли журналисты и ославили на весь Благовещенск.

Вдохновение кастрюлькой

— Мои романы — вирусные, они попадают в голову читателю помимо его воли, пока он ждет на светофоре, — рассуждает Еремин. — А «Страх» вообще стал самым читаемым романом 2008 года, когда я впервые его расклеил по городу.

— Самым читаемым в Благовещенске, — уточняет Елизаров.

— Зато его читали и перечитывали. Утром ты его так воспринимаешь, а вечером обстоятельства другие, и уже он ложится иначе. У моего «Страха» за десять лет было несколько переизданий, дополнений и интерпретаций — он менялся вместе с жизнью.

Сюжеты его емких романов диктует жизнь. «Страх» породила диссертация, «Штопорнайден. А ить выпить-то не с кем» — посиделка с друзьями, роман «Мама» — история, рассказанная приятелем. Мужчина в возрасте за сорок пожаловался Еремину, что никак не может завести серьезные отношения с женщинами из-за материнской гиперопеки. С трудом, но съехал на отдельную жилплощадь, холостяковал целую неделю и почти вошел во вкус, как однажды обнаружил на кухне записку: «Суп в маленькой синей кастрюльке». Этот текст теперь стал романом.

Пострадать за искусство

— У нас в Хабаровске вас бы уже оштрафовали за расклейку на столбах. Неужели в Благовещенске более трепетно относятся к искусству?

— Когда я начинал, штраф за вандализм еще не был введен. Вокруг все было залеплено, и не только моими романами, и всем было плевать. Потом уже стали реагировать, и пришлось поменять модель распространения. Отзывы пошли, что это просто выпендреж, замусоривание пространства, но я решил не сдаваться. Знакомая ехала в Париж, дал ей пачку романов, и она наклеила их на Эйфелевой башне. Искусство должно идти к людям!

— Если вас могут преследовать за него коммунальщики, стоит ли продолжать клеить романы на улицах?

— Это литературный стритарт, и должен быть прочитан в уличном контексте. Ритм города затягивается в корпус текста, дополняется тем, что происходит вокруг. Мне говорят: «Иди в Интернет, в Инстаграм и т.д.», но я отказываюсь, потому что тогда романы потеряют свое обаяние.

— Приносит ли ваше творчество прибыль? Пытались монетизировать?

— Мне тоже друзья задавали такой вопрос. Нельзя быть прагматиком. Это не коммерческий проект. Плох тот панк, который мечтает о деньгах.

— Это, по сути, такая же профанация, как и у других авторов, — вступается за коллегу Михаил Елизаров. — Только у Захара Прилепина роман будет на восемьсот страниц, а у Еремина на одну. Все одинаково несерьезно. Они оба могут заявлять, что вложили в произведения душу и потратили массу времени и сил. Это всего лишь игра! Почему за Прилепина вы готовы отдать 600 руб., а за Еремина — нет?..

…На второй день литературного фестиваля Евгений Еремин все-таки сумел отправить свои романы в мир, привязав их к более воздушным шарикам. Напоследок писатель заверил, что в ближайшем будущем обязательно приедет в Хабаровск и обклеит романами столбы краевого центра. Так что не удивляйтесь — теперь-то вы предупреждены!

Ирина ТРОЦЕНКО, фото автора