Нужно ли спасать русский язык?

Завтра — День славянской письменности и культуры. А 25 мая — День филолога, специалиста, который изучает язык, его историю, строение и структуру. Сегодня о спасении языка рассуждает кандидат филологических наук, доцент кафедры истории и культуры Дальневосточного института управления академии госслужбы, действительный член гильдии лингвистов-экспертов Елена Крадожен-Мазурова.

Еще в ХIХ веке в русском языке параллельно существовали три литературных стиля — высокий, средний и низкий. Высоким писали оды, низким балаганные комедии для челяди. А господам говорить по-русски моветон: они признавали исключительно французский. Во время войны 1812 года некоторым это стоило жизни: ночью русские солдаты слышали вражескую речь и стреляли на голос.

А потом пришел Пушкин

Великий поэт перемешал все стили и на свет явился наш русский язык — великолепный, многогранный бриллиант.

— С тех пор было много спасателей языка от заморской скверны, — говорит Елена Михайловна. — Один из самых яростных — Владимир Даль, автор толкового словаря. «Нужно говорить не галоши, а мокроступы, не фонтан, а водомет, не фигура, а извитие, не спектакль, а позор», — требовал Даль. Над ним потешались, обвиняли в архаичности.

И сегодня нет-нет, да возникают идеи возвращения к истокам.

Например, недавно лидер ЛДПР Владимир Жириновский предложил штрафовать и увольнять с работы тех, кто использует иностранные слова. Ну что ж, менеджера впредь называем приказчиком, культуру — духотворчетсвом, машину — двигалом, ресторан — едальней и так далее (в запрещенные список попали более 200 слов). Не удивляйтесь, друзья, если услышите, что на дороге в час пик образовались затычки, а у соседской дамочки появился полумуж, которого она по невежеству называет бойфрендом.

Чем виноват распущенный подонок

Наши давние предки из суеверия старались не произносить слова «болезнь» и «смерть». Паралич они именовали Кондратием (кондрашка хватила), лихорадку теткой. Вот вам и объяснение, почему «голод не тетка». История о происхождении слов увлекательнее любого детектива!

В научных трудах Михаила Ломоносова встречается словосочетание «распущенный подонок». Ученый муж имел в виду «растворенный осадок», когда описывал химические опыты.

Чем больше несуразностей, тем богаче и красочней язык. Возьмите наши поговорки. И комар носа не подточит, и сесть в калошу, и с лица воду не пить, и заморить червячка, и сыграть в ящик. Разложите-ка эти перлы на линейку логики!

Русский язык — единственный, в котором на вопрос можно ответить: «Да нет, наверное…». Наш человек легко поймет возмущение селянки: «Гуси всю рассаду пощипали, собаки! Вот свиньи!». А у иностранца мозг взорвется.

Законные бандформирования

А как украсили наш язык ошибки перевода! «Грешнику не попасть в рай, как верблюду не пройти через игольное ушко». Что за странная аллегория? А просто переводчик спутал «верблюд» и «канат». Другой перепутал французские слова «седло» и «тарелка», и с тех пор мы себя чувствуем «не в своей тарелке».

Так стоит ли возвращать назад ланиты и перси?

— Нельзя искусственно реанимировать слова, которые ушли в прошлое, — говорит Елена Михайловна. — Нельзя искусственно оздоравливать язык. Да он в этом и не нуждается. Язык — мощная река. В нее бросают всякий мусор, а она несет свои глубокие воды, самоочищаясь и выбрасывая сор на берег. Я за то, чтобы наши депутаты и чиновники не лезли в язык, а грамотно им пользовались. Безграмотность — вот с чем следует бороться. Например, наш бывший министр образования РФ умудрялся говорить «двухтысячнодвенадцатый год».

Нелишним было бы руководителям всех уровней избавляться от канцелярской топорности речи. И внимательней относиться к тому, что сочиняем сами. «Незаконные бандформирования» — ну что это? Разве бывают законные?

Лишь бы не осталось шрамов

— Сегодня как никогда много мусора в языке детей, — включается в разговор Светлана Кобзар, учитель начальных классов школы № 12. — Он появляется из компьютерных игр, из американских фильмов и мультиков. При этом, чем грубее или пошлее выражение, тем у детей больше восторга. Я их ругаю, учу следить за собой, потому что правильная речь — это вопрос личной культуры. Сам наш язык не вберет в себя эту американскую пену, а вот привычка использовать мусор в речи не украшает современного человека.

Понятно, что молодежный сленг — своеобразный элемент протеста, примета роста. Это должно пройти как корь, лишь бы не осталось шрамов.

Нет предела совершенству

Современный русский язык насчитывает более 500 тысяч слов, но даже в нем можно обнаружить досадные пробелы. Например, некоторые предметы или явление приходится долго объяснять. «Продолжать есть, несмотря на ощущение сытости, потому что очень вкусно». Как сказать иначе? «Шемамеджамо», — молвит грузин. Или в одном из индийских языков есть слово «карелу». В переводе на русский это «полоски на коже, оставленные слишком тесной одеждой или резинкой от трусов».

Так что поле для развития нашему языку необозримое. Никто не знает, какое слово завтра без стука войдет в нашу дверь и поселится надолго, а то и навсегда.

Языки живут как хотят, развиваются в каком угодно направлении, не нуждаются ни в чьей защите и им нет дела до нашего возмущения.

Елена ТИХОНОВА