Элита в кредит

За последние четыре года Хабаровск покинули свыше 25 тысяч выпускников технических вузов, техникумов и профессионально-технических училищ. Молодые люди не нашли применения своим знаниям.

Технари в немилости?

Позвонил читатель, представившийся Василием Федоровичем. Объяснил, что всегда занимался подготовкой технарей для экономики, имеет ученую степень. «Почему вы не пишете всю правду о нашем загибающемся техническом образовании? — возмущался он. — На инженерные факультеты поступает минимум ребят, и те со слабым уровнем подготовки. Как прикажете лепить специалистов из сплошь неграмотных Митрофанушек? Дожили: выбираем не лучших из лучших, а лучших из средних. Задумайтесь, почему темпы роста ВВП в 30-х годах прошлого века до сих пор остаются непревзойденными в истории? НЭП быстро и тесно связала потребности страны с подготовкой необходимых специалистов. На образование тратили 7% ВВП, сегодня — всего 3%. Чего мы ждем?»

Наша система подготовки специалистов действительно напоминает разбитое зеркало. Собираешь осколки — не стыкуются. 25 тысяч выпускников вузов, техникумов и училищ покинули краевой центр, не найдя применения полученным знаниям. Потребности в кадрах и их подготовка разбалансированы. Проблема лежит глубоко. Экономика Дальнего Востока крайне неэффективна. По данным, обнародованным директором института экономического развития ДВО РАН, академиком Павлом Минакером, на протяжении 40 лет отдача от каждого вложенного рубля составляет 18 копеек, а нужно — от 1,5 до 2,5 рубля, тогда процесс имеет смысл. Население Дальневосточного федерального округа составляет 4,4% жителей РФ, а формирует 5,4% валового продукта. При этом бюджет страны округ наполняет только на 2,2%. Работаем лучше, а прибыль меньше. Вся беда в огромных затратах. Дальневосточные тарифы на электроэнергию в три раза выше, чем в Центральной России.

«Гонконг» на окраине

Ученые предлагают создать дальневосточный «Гонконг», через который «качать» технологические достижения и инвестиции. Город, открытый для капитала, технологий и миграции, должен стать свободным от основной части налогов и готовым воспитывать элиту. Но как это сделать?По словам председателя Совета ректоров вузов Дальневосточного федерального округа Сергея Иванченко, в прошлом году ни одно высшее учебное заведение Дальнего Востока не попало в число элитных в России.

Сегодня для реализации инвестиционных проектов не хватает 27 тысяч специалистов, а к 2016 году дефицит квалифицированных кадров в ДФО достигнет 500 тысяч человек. В первую очередь рухнули надежды на свежую кровь в машиностроительной отрасли. Система вузовского образования не может обеспечить завышенный уровень ожиданий ребят.

Ректор Дальневосточного федерального университета Сергей Иванец настроен оптимистично. Вуз решает задачи инновационной экономики. Конечно, жить в уникальном кампусе, осваивать современнейшие образовательные программы, получать повышенную стипендию с баллами по ЕГЭ более 200 — это здорово. Отрадно, что в столь авторитетном учебном заведении для развития инновационной деятельности есть необходимая инфраструктура. Крепкая база и в Тихоокеанском университете, университете путей сообщения нашего города. Но данные социологов сражают наповал. Более 90% школьников планируют работать в непроизводственной сфере. Конкурс на специальности государственного и муниципального управления Дальневосточного федерального университета в этом году составил 50 человек на место. Все хотят управлять, а кто будет производить? ­У нас и так в три раза больше неэффективных чиновников и полицейских, чем в других странах.

Откуда рвение? Старшеклассники живут не в вакууме и научились понимать: люди, стремящиеся попасть во власть, не расстаются с бизнесом, кресло чиновника или депутатский мандат конвертируются в капитал. По данным «Левада-Центра», пребывание на государственных должностях считают высокодоходным 24% опрошенных, из числа депутатов — 26%. Обогнали даже поп-звезд и бизнесменов. Мы сами создали условия, при которых бизнес не видит для себя более эффективного рычага развития, чем проникновение во власть. И к чему удивляться, что дети выбрали госслужбу.

В текущем году количество выпускников 11-х классов примерно равно количеству студентов первых курсов. Масса сомнительных институтов и самопровозглашенных академий выпускает недоучек. Ребята выбирают факультеты наобум. Эксперты обеспокоены: в вузах по-настоящему учатся только 20—25%. Почему? Надо спросить не только у работодателей, но и у нас, родителей. Порой мы настолько озабочены «корочками» для дитятки, что не задумываемся: а кем оно станет. Если в годы моей молодости родители толкали детей в город, то сегодня их стараются спровадить в любой вуз или за границу. А свои работодатели жалуются: некем заполнить инженерные и рабочие вакансии в промышленности. Как бы не постигла ее участь оскудевшего кадрами села.

Мед надежды

Директор по производству завода «Дальэнергомаш» двадцатипятилетний Вячеслав Никишечкин убежден: до и после вуза очень полезно поработать за станком. Он поступил именно так, и доволен. На заводе такой путь прошли десятки ребят. Сегодня из них выросла энергичная сотня молодых, перспективных специалистов. Современный технолог должен своими руками показать рабочему, как изготовить новую, сложную деталь. Это мировой уровень.

По данным экспертов, сегодня на рабочих должностях в городе трудятся свыше 20% рабочих, имеющих высшее образование. В специалистах такой квалификации нуждаются 75% работодателей. Думается, за такую форму подготовки профессионалов надо стоять горой. А нашим экспертам от экономики не нагнетать лишних страхов. Если верить их высказываниям, будущий год может прижать так, что крупным компаниям придется сокращать персонал или резать зарплату, которая в разы обскакала производительность труда. В качестве примера приводится обрабатывающая промышленность. Зарплаты выросли на 10%, а производительность всего на 4%. Как произошел такой дикий перекос? Вот в чем надо разобраться.

В структуре затрат на производство единицы продукции расходы на оплату труда у нас не превышают 15%, а в развитых странах они достигают 60%. Выходит, люди элементарно недополучают заработанного. Возьмем элиту — нефтяников. Зарплата рабочего в цене тонны нефти не превышает 5%. При советской власти этот показатель был в два раза выше. Спрашивается, а где были размахивающие сегодня страшилками знатоки, когда мы загоняли в угол свое производство, ломали инициативу молодежи?

В работе с кадрами понять бы нам самое сокровенное. Не столько жажда лучшей жизни, сколько неопределенность ударила по жилам современной молодости. В стране вообще очень мало занятий: качать недра и торговать ими, развлекать или ублажать качающих и торгующих. Амбициозной юности этого мало. Молодость, она немеркнущая. Разве постарел БАМ оттого, что у его строителей на висках седина? Это же было совсем недавно: стучали по рельсам колеса комсомольских эшелонов, звенели им в такт задорные песни. Все самое трудное молодежь взваливала на свои плечи. А какие свадьбы играли в таежных бамовских поселках! Высокопрофессиональный рабочий — это была главная должность на земле.

Мой сослуживец Николай Шумаков стал монтажником-высотником от бога и жил по сравнению с нами, как шейх. У него всегда «паслись» до получки. Идеологическая платформа рабочего человека была будь здоров. Был порыв, особое настроение души. Не вернем хоть части такой атмосферы — намаемся.

Для воспитания технической, высокопрофессиональной инженерной и рабочей элиты нужен большой государственный кредит. Надо влить в молодые жилы мед надежды, дать простор, открыть перспективу — и все изменится к лучшему.

Петр МАЗУР