Когда нить помогает жить

(Окончание. Начало в номере за 10 ноября)

Самый оригинальный портрет Ленина, невидимый иностранный узор, несвадебный свадебный халат и уникальная картина от легендарной… исследовательницы — все это есть в музее истории Хабаровска, если внимательно поискать.

И, что самое интересное, все это напрямую связано с вышивкой! Именно о ней мы говорили с начальником культурно-просветительского отдела Василиной Мишоян.

Где прячутся стежки

— Функция оберега, которая была главной для русской народной вышивки вплоть до начала ХХ века, в советское время быстро утратилась, — рассказывает она. — А вот у наших азиатских соседей она сохранялась еще долго. Например, в музейной экспозиции есть традиционный японский обережный пояс «Тысяча стежков», который сделан уже во время Второй Мировой войны.

Мы подходим к витрине, и я смотрю на кусок белого полотна с красными печатями, силясь разглядеть на нем хотя бы крошечный узор. Но его нет. Совсем.

— А где же вышивка? — недоумеваю я. — Или «тысяча стежков» здесь в переносном смысле?

— В самом прямом! — улыбается Василина. — Просто все они сделаны по краю белыми нитками.

И тут я понимаю: идеально ровный шов, скрепляющий переднюю и заднюю части изделия, оказывается, выполнен полностью вручную. Причем разными женщинами.

— Существовало два традиционных способа сделать такой пояс, — объясняет специалистка. — В первом случае каждый стежок должна была сделать новая рука, и мастерица выходила в людные места, на базар, площадь или станцию, где бывает много людей. Особо ценились молодые девушки, считалось, что их невинность и чистота принесут солдату удачу. Во втором случае каждой женщине разрешалось делать стежки по числу прожитых лет, и тогда, конечно, предпочтение отдавали пожилым дамам.

Обычно сэннинбари (так по-японски называется пояс-амулет) шили матери, жены и сестры солдат, а сама традиция оказалась не такой уж древней — она восходит к первой японо-китайской войне (1894—1895).

А мы возвращаемся к русской вышивке и ее мирному, но заковыристому пути — от пропаганды к декоративности.

Вождь и жар-птица

— Тематика советской вышивки выделяется сразу, тогда ведь агитации уделялось очень большое внимание, — Василина Мишоян ведет меня наверх. — К примеру, у нас в фондах хранится вот такой любопытный экземпляр 1950-х годов — портрет вождя, выполненный крестиком.

На небольшом отрезке ткани весьма узнаваемый Ленин в фирменной кепке смотрит в светлое будущее — судя по повороту головы, оно где-то справа. Также справа от стола с портретом красуется нанайский халат этого же периода. Сотрудница музея говорит, что это стилизация:

— Судя по форме и расположению застежки, он свадебный — как раз в таких вариантах она располагалась по центру, тогда как на повседневной одежде сбоку. Однако свадебных узоров на нем при этом нет. Видимо, кто-то экспериментировал с национальными мотивами.

Более поздние вышитые экспонаты музея уже совсем рукодельные и декоративные: скатерть с цветами и мережкой, вышитая диванная подушечка, простенький сюжет про жар-птицу в голубой деревянной раме… Но есть среди них и настоящая высокохудожественная работа — хабаровский пейзаж со стадионом им. Ленина, мастерски вышитый гладью с виртуозно подобранным колоритом.

— А вот его мы обнаружили совершенно случайно, — признается Василина. — Я даже не знала, что такой у нас есть. По-моему, на обороте даже значится имя автора…

Мы переворачиваем картину и понимаем, что внезапно наткнулись на сокровище.

Призвание с иголкой

Вышивка подписана фамилией, знакомой, наверное, каждому хабаровскому искусствоведу и культурологу: «Работа К. П. Белобородовой, Хабаровск, 1958 г.»

Именно благодаря Клавдии Павловне национальное искусство коренных малочисленных народов Севера превратилось из забытого ремесла в визитную карточку Хабаровского края. Это она добиралась в самые отдаленные села и убеждала мастериц вернуться к творчеству предков, а потом показала самобытные изделия нанайцев, удэгейцев, орочей и других наших этносов на ВДНХ, в Польше, Чехословакии и Японии.

Это по ее инициативе в 1963 году была принята целая программа по возрождению искусства аборигенов края, в музее этнографии народов СССР появилась коллекция, шаг за шагом показывающая процесс создания национальных узоров, а в нашем Гродековском — собрание детской игрушки народов КМНС. Наконец, это она в 1975 году выпустила легендарную книгу «Приамурские узоры», которая до сих пор является одним из главных научных трудов в этой сфере.

А еще Клавдия Павловна сама была невероятной мастерицей. «Вот такое «хобби» — искусство филейной и гладьевой вышивки — красной чертой прошло через всю мою жизнь, — писала она в автобиографии. — Но теперь я хорошо знаю, что это было не только увлечение. Это призвание, которое должно было стать целью жизни».

В 1995 году, оказывается, даже проходила ее персональная выставка, объединившая ранние работы с 1945 по 1955 годы. Где они, к сожалению, неизвестно. Зато сейчас мы можем любоваться хотя бы этим пейзажем. И теперь точно знаем, кому в Хабаровске посвящать День вышливальщицы.