С какой стороны на себя посмотреть?

На кураторскую экскурсию по выставке «Восхитительное стихотворение» (14+) в Дальневосточном художественном музее собрались больше 20 человек.

Давно здесь не было одновременно такой философской и такой социально значимой экспозиции: три зала, больше 100 работ, и все посвящены человеческому телу.

«Восхитительным стихотворением» его назвал главный романтик французской живописи Эжен Делакруа. В нашу эпоху фотошопа и фитнеса, пластических операций и расстройств пищевого поведения такой подход уже кажется экзотикой. Какое там восхищение! Мы, похоже, все время бежим от собственного тела, а наши отношения с ним описывает надоевший интернет-статус «Все сложно». При этом корень у двух позиций общий — он уходит в античное искусство.

Так что разговор при всем желании не мог получиться поверхностным. Поэтому так сложно поверить, что все началось с одного-единственного графического листа.

Путь Гермеса к селфи

— На самом деле изначально идея была простой: прошлый год был Годом Греции в России, — рассказывает один из кураторов, завсектором современного искусства ДВХМ Марина Константинова. — Мы с коллегой Аленой Фроловой решили сделать выставку, но в двадцатый или сто двадцатый раз говорить об интерпретации мифов не хотелось. И тут нам попалась литография Александра Самохвалова «Девушка-дискобол» 1935 года. И мы вспомнили про постулат «В здоровом теле — здоровый дух». Это ведь античная концепция!

Точно. Много чего прекрасного из древнегреческой культуры мы, что называется, сбросили с корабля современности, но вот стандарты красоты в искусстве блюдем неукоснительно. Кураторы очень точно отразили этот длинный путь в зале «Классика». Вот слева от Марины Константиновой древняя статуя Гермеса неизвестного автора, а справа — «Диана» XIX века от немецкого скульптора Лепке. Между ними тысячелетняя дистанция… и никакой разницы в пропорциях.

Посредине огромная копия картины Рубенса «Союз Земли и Воды», созданная академистом Василием Беляевым. На ней мощные узнаваемые фигуры, пышущие здоровьем. И как эхо на противоположной стене — соцреалистическое «Утро» 1936 года, где женщина, румяная буквально с головы до пят, кажется, уже победила новый день (недаром автор, Павел Соколов-Скаля, был прежде всего художником-баталистом). У модели внушительные бедра, тонкая талия и сильные ноги. Если сравнить ее сначала с «Дианой», а потом с современными бодрыми селфи из спортзалов, то станет ясно, что ничего в наших канонах так и не изменилось. Наигравшись с худобой, мы возвращаемся к вечному постулату про тело и дух.

Глубина и жестокость

— Но ведь до Древней Греции в мире тоже была жизнь, — лукаво улыбается Марина Александровна и ведет зрителей сразу в дальний зал, минуя средний.

Он называется «Архаика» и выражает иной взгляд на человеческую красоту, более древний и… более свободный?

— В этой традиции тело прекрасно, когда может защитить свой кусок земли, добыть пропитание или произвести на свет потомство, — продолжает экскурсовод. — И если античность — это совершенные скульптуры богов, то архаика — скорее Виллендорфская Венера.

Только вот мы смотрим совсем на другую статуэтку из палеолита. У нее нет тяжелой груди или объемного живота —вообще почти никаких половых признаков.

— Мы видим, что наши далекие предки отлично различали этапы человеческого развития: перед нами явно не женщина-мать, а подросток, — добавляет специалистка.

Тут, скажем прямо, зритель ощущает свое несовершенство не так явно — очень уж разноплановые вокруг работы. Например, «Обнаженная» хабаровчанина Андрея Паукаева, похожая на старинную вазу. Сюжеты Александра Лепетухина, отсылающие к наскальной живописи. А еще — произведения русских авангардистов и нонконформистов, которые вернулись от античной гармонии к глубине и лаконизму.

Здесь можно поспорить у знаменитой картины Ильи Машкова, где автор писал натурщицу почти как натюрморт. Она живая и теплая или все же похожа на вещь? И даже заплакать над зарисовками экспериментатора Элия Белютина времен Великой Отечественной войны. Они возникают перед глазами внезапно и оттого бьют в самое сердце. Его рисунки тоже про тело, но вернее — про то, что от него осталось после боев.

— В этот момент мы оказываемся перед мыслью: а вот такое искалеченное, неполнокомплетное тело — оно вообще считается человеком? — говорит Марина Константинова.

Очень, очень жестокий вопрос. Но искусство — оно не только про гармонию и победу над жизнью.

Они следят за нами

Средний зал, «Натура», она предлагает осматривать последним. В нем этюды, академические штудии и упражнения, быстрые зарисовки — в общем, все, что приоткрывает завесу над огромной работой художников, которая стоит за любым классическим полотном и каждым смелым экспериментом.

— Да, они несовершенны, в них есть огрехи и неточности, — отмечает Марина Александровна. — Но они показывают, как художник день за днем кропотливо трудится, чтобы создать человеческий образ. И постоянно, неотрывно наблюдает за тем, насколько все мы разные.

Возможно, именно такого взгляда — взгляда старательного, но непредвзятого художника — нам с вами и не хватает.