Треск, хрип и звон эпохи

Первую в своей истории музыкальную экскурсию запустил музей им. Гродекова. На ней вы удивитесь не только тому, как звучит почтенное учреждение, но и тому, какие звуки сами внезапно произведете в процессе.

— Готова? — музыковед и сотрудник музея Ирина Батраченко встречает меня у главного входа.

Очень скоро становится понятно, к чему этот вопрос. Экскурсия полезна не только для души и эрудиции, но и для здоровья: она захватывает два корпуса, так что пробежаться по гродековским лестницам придется несколько раз.

Скрипка и сайра

Начинаем, что называется, у истоков — в зале, посвященном истории коренных малочисленных народов Севера (после реконструкции он преобразился и выглядит очень стильно). Здесь на скромном стенде собраны самые старые дальневосточные музыкальные инструменты: простые дудочки, большая деревянная погремушка, рогатина с прикрепленными к ней кусочками стеблей. Но нас больше всего интересует однострунная нанайская скрипка дучекэ (она же нивхская виола тынгрын) со смычком в виде маленького лука.

— Изначально она делалась из бересты, — рассказывает Ирина. — Задняя сторона оставалась незакрытой — это резонатор. Затем коренные народы настигла цивилизация, и корпусы стали создавать… из консервных банок.

К сожалению, скрипок с надписями «сайра» или «говядина тушеная» в экспозиции нет — они считаются современными. В качестве струны, кстати, обычно использовали рыболовную леску или что-нибудь в этом духе.

— По идее звучание дучекэ подобно крику ночной птицы — музыкальное творчество КМНС в основном построено на звукоподражании природе, — добавляет экскурсовод.

Вокальное, в общем, тоже ушло недалеко. Поэтому прямо не отходя от стенда мы пытаемся исполнить ехый — удэгейскую песню. Ее фишка в том, что одну часть музыкальной фразы надо петь, как все нормальные люди, на выдохе, а вот вторую — на вдохе. Как? А вот это хороший вопрос!

— Ку-унти да-анте, — старательно тяну незнакомые слова.

С выдыхаемой частью проблем нет, а вот на вдохе горло вдруг выдает какую-то жуткую помесь хрипа и, извините, отрыжки. Посетители с ужасом оглядываются на меня.

— Этими звуками приманивали голубей, — объясняют мне.

— Кажется, так можно, наоборот, отманить всех в радиусе ста метров, — ворчу я в ответ.

— Тоже временами полезный навык, — смеется Ирина.

Затем наше внимание переключается на самый известный азиатский инструмент — варган, он же хомус, он же хозон, муэкэ, коккай — вариантов названия много. Как и изготовления: их делали не только из железа, но и из дерева, а особые умельцы — даже из плотного древесного листа. Одноразовые, правда, но на сеанс творчества хватало.

И не успеваю я пожалеть, что послушать варган не получится (он за стеклом), как Ирина достает из кармана свой, личный, и дает мастер-класс. Хороший гид должен уметь все.

Сокровище «Славянки»

Следующий наш пункт — зал, который сотрудники зовут «Славянкой», поскольку он посвящен освоению славянами Дальнего Востока.

— Знакомься: фисгармония с печальной судьбой, — представляют мне следующий экспонат. — Идет 1989 год. В Хабаровске разбор старых домов по улице Запарина. И вот в одном из подвалов обнаруживают ее — в весьма удручающем состоянии. Конечно, она не звучит: даже то, что она до сих пор выглядит, как музыкальный инструмент, уже чудо.

Судя по цветочному орнаменту на корпусе, этот «мини-орган» был изготовлен в эпоху модерна — в конце XIX или начале ХХ века. У него две ножные педали (их нужно было жать постоянно, чтобы разгонять меха) и целых 14 регистров в виде маленьких выдвижных рукояток.

— Вытягиваешь — и звук меняется, — уточняет Ирина Батраченко. — Есть режимы «фагот», «кларнет», «виола»…

То есть эффекты, которыми мы так восхищаемся в синтезаторах, применялись еще в позапрошлом веке? Класс.

Но главное сокровище «Славянки» — музыкальный механический ящик Stella из Швейцарии 1897 года выпуска. Их заказывали в столице по каталогу или выписывали из-за границы, и ожидание иногда растягивалось до года. Зато потом салон хозяйки был самым модным, даже если она совсем не умела петь или играть на инструментах.

Покупку такого агрегата в то время, наверное, можно приравнять к приобретению небольшой яхты. Кто из хабаровцев мог позволить себе дорогущий ларец из ценного дерева с 24 металлическими пластинками в придачу, к сожалению, неизвестно. Зато известно, как он звучит: вы сами услышите этот хрустальный звон — «Стеллу» заведут специально.

Тайная жизнь фонаря

В зале Гражданской войны расположился красавец-брюнет — черное как смоль пианино фирмы «Шмидт унд Вегенер».

— Ну, во-первых, он огромный, — озвучивает Ирина самую очевидную особенность инструмента. — Во-вторых, совсем без излишеств, но очень добротный. По-настоящему вычурные экземпляры мы с вами еще увидим.

Фабрика немецкой фирмы с 1880 по 1914 год успешно работала в Петербурге, и на чугунные рамы для пианино по легенде переплавляли питерские фонари. При этом звук очень мягкий — расцвет его выпуска совпал с бумом домашнего музицирования. Да, эти гиганты стояли в домах. И наш попал в музей из семейной комнаты. А если точнее, это подарок от сибирячки по фамилии Лифановская, которая в 1922-м, прямо в Гражданскую войну, переехала из Иркутска в Хабаровск. А что нужно обязательно взять с собой в тяжелое голодное время? Правильно, десятипудовое пианино…

Прямо на входе в зал 1930—1950-х годов нас встречает пионерский стенд: красное знамя, горн, барабан и черно-белые вдохновенные детские лица.

— Кто был самым уважаемым в пионерском отряде? Знаменосец, горнист и барабанщик, — перечисляет экскурсовод. — Хотя горн на самом деле может производить очень ограниченное количество звуков. Если точнее, то два основных и иногда третий, когда исполнитель очень постарается.

Однако из этого нехитрого набора родился целый репертуар. В ход идут новые технологии: Ирина включает на мобильном телефоне сигналы «Подъем» и «Завтрак, обед, ужин» (он, кстати, веселее). Ощутить себя пионером можно прямо тут: на стуле лежат подопытные барабан и горн. А объясняют все очень доступно:

— Есть два способа держать палочки — как ложку или как вилку.

Мой вариант второй, и с третьего раза дробь получается довольно четкой. А вот горнист из меня явно никакой: как ни напрягаю легкие, труба молчит и никого никуда не зовет.

— Не так! — смеется моя наставница. — Нужно сжать губы и резко выдуть воздух.

Сжимаю, выдуваю… и звук извлекается. Но опять такой, за который изгоняют из приличных обществ. Надеюсь, в пионерском репертуаре его не было. Зато всем вокруг весело.

Стиральный концерт

— Какие музыкальные инструменты ты здесь заметила, кроме очевидных? — мы рассматриваем довоенный советский интерьер.

— Ну, лично я первым делом стала бы играть на графине. Старый умывальник с язычком, если подумать, тоже может быть очень музыкальным…

— Мы начнем со стиральной доски, — улыбается Ирина.

Этот почтенный предмет ученые обнаружили еще на раскопках древних цивилизаций. Тогда он был каменным, и играть на нем, прямо скажем, было тяжело (а главное, зачем?). Но в 1797 году запатентовали металлическую стиральную доску, и с тех пор она сделала головокружительную карьеру в сфере не только гигиены, но и перкуссии.

— Стиральная доска очень полюбилась хиппи и сейчас остается в почете у исполнителей кантри и даже рокеров, — говорит музыковед и снова включает звук на телефоне.

И мы виртуозное, явно профессиональное соло.

С ним сложно соперничать даже патефонам — а это главные звезды довоенного времени. Оказывается, в 1930-х существовало даже движение патефонных болельщиков: любители винила выставляли свои агрегаты в открытые окна и мерились динамиками точь-в-точь так же, как сегодня меряются сабвуферами на автомобилях.

— Одним из представителей этой прекрасной субкультуры, к слову, был Леонид Утесов, — сыплет поразительными фактами Ирина.

Тут будет еще много всего. Вы услышите, как красивое сопрано Клавдии Шульженко превращается в бас, когда на патефоне заканчивается завод, увидите гармонику от знаменитой Шуйской гармонной (так и пишется!) фабрики, настоящий трофейный немецкий аккордеон, валдайский колокольчик, которым отзванивали уроки и перемены в старых школах…

Закончится поход в гостиной «Как в лучших домах…» — сюда переехала экспозиция центра «Амурский утес», пока сам он на ремонте. Здесь вы познакомитесь с импозантным стариком Шредером — роялем, на котором Ирина Батраченко озвучивает все киновечера «Немая пятница». Но не только.

— Нас все время спрашивают: «Что это за некрасивая тумбочка?» — указывает она на предмет рядом с роялем.

А вот секрет некрасивой тумбочки вы раскроете, когда запишетесь на экскурсию. Должна же в репортаже быть интрига.