Я не люблю обманывать людей

В Хабаровском цирке идет представление «Шоу воды, огня и света». Мы поговорили с представителем цирковой династии в четвертом поколении, иллюзионистом Алексеем Соколом об опасности профессии, о подвигах во имя любви и о тайнах мира иллюзий.

Нельзя волноваться

— Вы участвуете в иллюзионном аттракционе вместе с отцом. Это он повлиял на выбор профессии?

— Я в цирке с самого детства. У нас про таких говорят: «родился в опилках». Мой отец Анатолий Сокол иллюзионист. Его отец и дедушка тоже. Так что уже в пять лет начал помогать отцу выполнять какие-то маленькие трюки, а потом стал браться и за серьезную работу.  

— Выходит, не было выбора?

— Мне всегда говорили: «Сын, мы ни к чему тебя не принуждаем. Делай, что хочешь». Но если бы я не работал в цирке, то думал бы: «Как же так, на мне заканчивается династия!» Есть такая ответственность. Но не думаю, что, если захочу заняться чем-то другим, отец скажет: «Оставайся. Ты должен работать».

— Вы работаете еще и вместе со своей возлюбленной.

— Ее зовут Олеся, мы вместе учились в школе. Вообще, за девять лет я сменил около пятидесяти учебных заведений, а в десятом вернулся в родной класс, чтобы готовиться к ЕГЭ. Мы с Олесей начали общаться, сблизились. Потом она постоянно летала ко мне на гастроли. Олеся всю жизнь занималась танцами, поэтому ее приняли в коллектив. Ей было тяжело: ты всю жизнь живешь с родителями, а потом приходишь к ним и говоришь: «Я уезжаю». Меняешь все, чтобы всегда быть рядом с любимым человеком. Я это очень ценю.

— У вас опасная профессия. Взять хотя бы номер, где заковывают в цепи и погружают в колбу с водой. Были случаи, когда жизни угрожала опасность во время выполнения трюка?

— Лет пять назад мы работали в Москве и решили продлить номер с погружением в воду секунд на сорок. Для этого режиссер добавил к музыке чуть больше минуты. На генеральной репетиции я убедился, что дыхания мне хватает. Но когда начинаешь волноваться, сердце бьется быстрее, и, следовательно, расходуется больше кислорода. А в день премьеры я очень волновался.

И вот меня заливают водой, держусь, а через некоторое время понимаю, что больше не могу. Я ничего не видел, у меня началась агония. Стал кричать, из-за этого воздух выходил из легких еще быстрее. Я действительно думал, что вот-вот потеряю сознание и задохнусь. Но трюк я выполнил, и никто ничего не заметил. На следующий день это повторилось. Затем мы сделали музыку чуть короче, и больше подобного не случалось.

Трюки не раскрываю

— Вас часто просят раскрыть секрет того или иного номера?

— Иногда люди приходят за кулисы и спрашивают: «Как вы это делаете?». Я всегда отправляю к отцу, говорю, что это он знает секреты.

Иллюзия потеряет свою ценность, если ты каждому будешь рассказывать детали. Хотя с близкими людьми мы иногда делимся тайнами. У меня есть друг в Москве, который знает разгадки всех наших трюков. Ну, почти всех.

— Вам никогда не хотелось похвастаться своей ловкостью?

— А зачем? Так ведь вся магия пропадает. Фокус перестает быть загадочным. Мне кажется, в иллюзии это самое главное.

— Сейчас в интернете популярны видео, где разоблачают иллюзионистов. Вредит ли это Вашей профессии?

— На наши представления никогда не приходили медийные блогеры, которые после говорили бы, что разгадали тайну того или иного трюка. Но сделать это очень просто: достаточно записать видео и пересмотреть его несколько раз. Если бы случилось что-то подобное, мы бы ничего не потеряли. Это ведь тоже пиар. Многие люди пришли бы на представление, чтобы увидеть все это своими глазами.

— Откуда берутся идеи для нового номера?

— Отовсюду. Ты смотришь кино, размышляешь. Иногда приходит озарение, и ты понимаешь, что в голове у тебя уже готовый номер. И это выглядит классно, но, к сожалению, зачастую эти идеи трудно воплотить в жизнь.

— Применяете ли вы навыки иллюзиониста в повседневной жизни?

— Скорее нет. Иллюзия — это обман, который зрителю очень нравится. Но я обманывать людей не люблю. Иногда могу показать пару-тройку фокусов друзьям или людям, которые приходят в гости. В основном это несложные трюки, как, например, фокус с исчезновением пальца.

— Какой известный трюк хотели бы повторить?

— Мне нравится иллюзионная трансформация, телепортация, левитация. Люблю трюк с подменой, когда ты вроде бы находишься в центре манежа, а потом раз — и уже в совсем другом месте. Но мы еще до такого не дошли. У меня есть пара идей касательно новых номеров, но их трудно воплотить в жизнь с технической точки зрения.

— Если бы вы не выбрали профессию артиста, то чем бы стали заниматься?

— Я всегда был артистом, мне трудно судить о других профессиях. Но хотел бы попробовать, например, постоять за кассой или поработать официантом. Я ценю чужой труд и знаю, что это тяжело. Говорят, если ты работаешь в цирке, значит, ты звезда, как артист театра или кино. Но для нас это обыденность. Я еще молод и нахожусь в поиске. Мой отец — настоящий трудоголик. Он живет цирком. У меня другой случай. Заниматься одним делом пятнадцать-двадцать лет тяжело. Загнуться можно. У меня много разных увлечений. Мне нравится снимать ролики для YouTube. Увлекаюсь и фотографией. Когда-то пробовал заниматься музыкой, мы вместе с другом писали рэп. Но ни в одно занятие я не углублялся целиком, потому что дело жизни — это все-таки арена.